— Что ж, вид у них как у старинных икон, а на самом деле… Развелось же у нас умельцев, которым обмануть покупателя — раз плюнуть… Проходите, пожалуйста…
Я аккуратно упаковал «Спаса» и «Пантократора», но далеко не ушел — передо мной вдруг выросли двое: статный моложавый мужчина, одетый в форму таможенника, с погонами подполковника на плечах, и Владимир Юрьевич Вальдшнепов в штатском.
— Позвольте вашу декларацию, — попросил подполковник.
Я растерянно оглянулся на Мефистофеля — дескать, что это еще за номера, и от меня не ускользнуло, как он внутренне напрягся. Так, наверное, застывает на месте вор, которого поймали на горячем.
— Извините, но я уже прошел досмотр. Вроде бы все в порядке, — постарался как можно увереннее, так, чтоб слышал Мефистофель, сказать я.
— Извольте — ваша декларация, — настойчиво и уже очень строго повторил таможенный чин.
Я вынужден был повиноваться. По поводу икон у подполковника тут же возникли большие сомнения — он подозвал Мефистофеля и спросил:
— Вы уверены, что эти иконы не имеют большой художественной и исторической ценности?
— Вполне. Не что иное, как искусная стилизация под старину.
— Знаю, знаю, Василий Никитович, что глаз у вас наметанный, но с подобными выводами я лично не спешил бы. Разрешение на вывоз икон есть?
Мефистофель Никитович готовно протянул начальству бумажку, она, по большому счету, выводила его из-под удара, но ситуация, эти внезапно возникшие, скорей всего, непредвиденные осложнения ему явно не нравились, хотя он старался этого не показывать.
— Солидное заключение, — сказал подполковник Вальдшнепову. — Подписи какие! Им, знаете, можно верить! И все же…Вдруг это на самом деле старина? Вам, пожалуй, — обратился он ко мне, — придется отложить вылет в Мюнхен. Приносим извинения, однако без повторной экспертизы не обойтись. Сейчас, господин, — он заглянул в декларацию, — Хомайко, вас проводят в комнату, где подождете часок-другой…
— Это, как понимаю, в лучшем случае? — вскинулся я, играя роль недовольного пассажира специально для Мефистофеля Никитовича, которой заметно сник — по крайней мере, глаза его утратили привычный блеск.
— Всяко бывает…Билет ваш сейчас сдадут, а деньги возвратят…
Ей-Богу, меня отпустило: как будто я волок два тяжеленных чемодана и оставил позади километры и километры, и вот, наконец, наступил тот вожделенный миг, когда надобность в одном из чемоданов отпала. Так ли, иначе, но, «раскрутив» Блынского, которого подозревал в причастности к убийству Модеста Павловича Радецкого, я сделал, что мог: дальнейший успех зависит не от меня, а от прокуратуры.
Ближе к вечеру уже был дома. Стало ясно, что одиночество мне осточертело — видимо, опыт житья с Алиной подвел к пониманию неких прелестей жизни, напоминающей семейную. Позвонил Зое домой — не отвечает. Набрал номер ее мобильного — плохо будет, если она на смене в своих «Пирах Лукулла». Еще хуже, если услышу противное: «Абонент находится вне зоны досягаемости».
— Ты где? — закричал я, когда услышал звонкое и чистое «Алло?». — Ты где, Зоя? Это я, Эд!
— Что-нибудь случилось? — встревоженно спросила она.
— Ровным счетом ничего. Но где ты, где?
— Пью кофе с подружкой. Я в отгуле. Эд, почему ты такой взбудораженный?
— Почему, почему!.. — рявкнул я и, сбавляя обороты, до невозможности лирически признался: — Потому, что очень хочу увидеть тебя! Ты даже не представляешь, как я соскучился по тебе! И еще… Еще у меня сегодня настроение, лучше которого не бывает. Как у…
— …кого? — очень даже трезво поинтересовалась «тростинка» — мое необыкновенное настроение ей никак еще не передалось.
— Не знаю, — откровенно сознался я. — Ну, может, как у человека, который едет отдыхать в Крым и наконец увидел море. Ну, нечто похожее, поняла?
— Да, конечно. Я рада за тебя, Эд. Но твое приглашение такое неожиданное… К тому же мы с подругой еще даже не успели перемолвиться…
— Зоя, ну, пожалуйста…
— Эд, ты как мальчик, который на базаре клянчит у мамы…ролики…
— Вот именно! Если ты через полчаса не позвонишь в мою дверь, у меня шарики зайдут за ролики.
— Хорошо, постараюсь уберечь тебя от надвигающегося безумия. Но явлюсь только через полтора часа. Диктуй адрес…
Что и говорить — дожился я, дохозяйничался! Открыл холодильник — хоть шаром покати, если не считать, конечно, двух бутылок хорошего белого вина. При взгляде на них у меня и родилась очень даже неплохая идея, нуждавшаяся, впрочем, в некотором уточнении. Пришлось снова потревожить Зою, но на этот раз SMS-кой: «Какую еду ты любишь?» Ответ не заставил себя ждать: «В общем-то, рыбу». Чудесно! Так я и предполагал. Пересчитал скудеющую наличность — она еще позволяла закатить последнюю гастроль брюнета!