— Ты тоже ешь. Всю ночь травились.
— Четыре часа всего.
Этим утром, едва занялся рассвет, Громова настежь распахнула полог, выветривая тошнотворный запах.
— Слушайте, может правда, чужие приходили? — поднял тему Эдик. Он не представлял соседей в роли злодеев.
— На той стороне озера туристы объявились, — подтвердил Данила.
Он вместе с остальными делил трапезу, состоящую из земляники, бутербродов и крепкого чая в термосе.
— Во-от! Бродят тут всякие. Усмотрели Алиску в палатке, и с пьяных глаз решили подшутить.
Данила кивнул. Он тоже не мог поверить в преступный умысел дяди и племянницы.
— Вчера вернулся на поляну — тишина. Заглянул к соседям — спят. Не похоже они на шутников.
Алиса смотрела на журчащую воду ручья, слушала стрекот неутомимых кузнечиков, вдыхала запах сосновой коры и тоже сомневалась. Ночное приключение казалось нереальным в свете солнечного дня.
— Возможно, и не они. Здесь можжевельник растет, представляете?
Она вытащила из травы веточку с голубоватой хвоей и продемонстрировала разомлевшей публике.
— Здесь много, что растёт, — поднялся на ноги Данила, — и березы, и можжевельник, а на две сотни метров выше — сосны. Вы сами видели, но мы вниз спускаемся. Мы спускаемся?
Туристы разом подхватились, вспомнив, что время работает против них, и скоро наступит жара, а до деревни — два часа неспешным ходом.
В Плакиде это была главная и единственная дорога. Когда-то она была выбитой добела, раскатанной и широкой. Но сейчас кладоискатели шли по заросшей глубокой колее, на которую с двух сторон надвигалась высокая молодая поросль. Справа от дороги возвышались брошенные серые дома из сруба, слева — старые березы, засохшие деревца и поле с травой по пояс, чуть в стороне — стена соснового бора. Все дома в селе стояли по одну сторону и выглядели почти одинаково: полуразрушенные, почерневшие, фасад в три окна, высокий чердак, разбитые стекла, сорванные с петель двери. Позади запущенный палисадник и трухлявые развалины хозяйственных построек.
— Почему села умирают?
Громова нервно потерла предплечья. Они прошли всего два дома, и ей уже стало невмоготу. Царящие тлен и разруха действовала на Дашу удручающе.
— Отвечать? — спросил Данила.
— Говори.
— Человек всегда ищет, где ему лучше. А лучше нынче в городе. Там есть работа, блага цивилизации, развлечения, наконец. Молодёжь уезжает в город учиться и работать, старики умирают, деревня исчезает.
— Это не дома, а портреты людей с ужасной судьбой, — заговорила Алиса, отворачиваясь от ветхого строения с выбитыми глазницами-окнами по обеим сторонам от центрального сохранившегося окна. — Мне страшно, — призналась она.
Ей категорически не нравилось заброшенное селение. Она бы предпочла сию же минуту покинуть это кладбище домов, наводящих тоску и уныние.
— В Плакиде с полвека никто не живет, — как ни в чем не бывало, информировал Данила. — Раньше здесь было дворов тридцать и насчитывалось сто восемьдесят человек.
Алиса обратила внимание, что напротив каждого дома стояло одно, два, а то и три дерева.
— Смотрите, осина посажена, а там — берёза.
— Событие было в семье. Кто-то женился, родился или с армии вернулся. Посадить дерево — к счастью в доме.
— К счастью, — передернула плечами Даша. — У-ух, стрёмно мне! Ка-ак выскочит одичавший бомж или сумасшедший! Эдик, где этот чёртов клад искать?
— Не поминай… — попросила Алиса, на что Громова раздражённо фыркнула и дёрнула братца за руку.
— Я разбираюсь, — буркнул тот, уткнувшись в фотографию карты. — В первый раз рядом с крестиком камень был нарисован, а здесь — петух какой-то.
— Полдеревни муторной пробежали, а ты никак не разберёшься.
— Кончай истерить! — завёлся Эдик. — Сама непонятно с кем связалась, левую карту в дом притащила…
— О покойном либо хоро…
— Что-о?
— Давай, посмотрю, — вмешался Данила.
Алиса не вслушивалась в перебранку. Она смотрела на один из домов, что отличался от остальных более крупными габаритами и необычным фасадом. На улицу выходили четыре окна, в двух из которых сохранились стёкла. Наличники облезшие, но видно, что когда-то были белые, чердак с окошком, ставни резные. Слегка балансируя, она прошлась по лежащему на земле забору, обогнула засохший колючий куст и свернула к входу, зияющему неприветливым чёрным проломом. Рядом с входом валялась облупившаяся дверь.
— Ты куда? — крикнула Даша и, не дождавшись ответа, потянулась следом.
— Какой дом необычный, — задумчиво протянула Алиса и покачала на ржавой петле скособоченную ставню, — петушки на ставнях, подкова над дверью. Любопытно, кто здесь жил?