Генри ждал. Он всегда отличался терпеливостью и умением находить идеальный момент. Правда, в этот конкретный раз, все шло не слишком хорошо. Мужчина нервничал: у него дрожали пальцы, по лбу стекал холодный пот, и все лицо его стало даже белее собственной идеально чистой рубашки.
За дверью ванной комнаты, к которой он прижимался спиной, было тихо. Ни звука — вода перестала течь уже давно. Генри прислушивался внимательно — выискивал. Был начеку, как самый умный и злой сторожевой пес в мире.
Первый дал Джейн двадцать минут — если за это время она не выйдет, то он пойдет проверять. Это нарушение личных границ, но он и Эл провели слишком много времени вместе, чтобы об этом особо задумываться.
Конечно, просто так караулить он бы ее не стал. На все есть свои причины: в данном случае, подвешенное эмоциональное состояние бедняги Элевен. В последнее время она, мягко говоря, хандрила: почти не разговаривала, свободное время проводила в постели, ничего не ела. Совсем перестала улыбаться.
Генри глупцом не был — он отлично знал, с чем это связано. Джейн всегда была чувствительной девушкой, хотя и скрывала это. Когда Первый сообщил ей около двух месяцев назад, что пора уже научиться по-настоящему использовать свои силы, она, естественно была шокирована. Тем не менее, отказать своему другу она не могла: он сделал для нее слишком многое и однажды она, кажется, пообещала ему, что будет с ним заодно не смотря ни на что. Будет принимать его любым.
Выяснилось в итоге, что для Элевен искусство умерщвления было чересчур — она была еще не готова, пусть Первый и считал, что уже посеял в ее голове достаточно крепких установок для совершения хладнокровных убийств без последующего чувства вины. Ну, у всех случаются ошибки. Хотя в этом было не так много проблем, как может показаться на первый взгляд: ко всему можно привыкнуть, из любого можно скроить безжалостного убийцу — Эл, внутри которой, по мнению Генри, скрывалось столько темного, что можно покрыть весь мир, естественно, тоже. Просто нужно время. У них его было достаточно.
С другом стороны, трудности были, конечно. Например, как и было раннее сказано, ужасное психологическое состояние самой Элевен. Но и это пройдет — нужно просто перерасти. Со временем Генри доведет девушку до идеала: так, чтобы она и глазом не вела, когда будет лишать существ жизни. А пока нужно, как обычно, быть терпеливым, понимающим, заботливым и крайне внимательным — к счастью, он отлично умел это делать. Учился, считай, целую жизнь: лет двадцать минимум. И, о, с его любимой Элевен это даже было почти не в тягость. Ему нравилось ухаживать за ней — может, это уже стало привычкой.
Генри знал Элевен наизусть — знал, что иногда, когда ее настроение может быть слишком нестабильным или мрачным, она может совершать плохие поступки. Впервые мужчина узнал об этом тогда, когда еще будучи подростком, Джейн со слезами на глазах набросилась на него с кулаками: в тот день Первому пришлось расправиться с женщиной, которая очень помогла им двоим с чисто бытовыми-финансовыми вещами. Это была вынужденная мера, но Эл, которая, может, увидела в немолодой радушнице образ отсутствующей у нее матери, совсем этого не поняла. Сколько бы Генри не объяснял ей в тот раз, что из-за женщины у них действительно могли быть серьезные проблемы, она не слушала. Тогда Элевен закатила настоящую истерику.
Господи, Первый помнит, что был готов убить Джейн в тот день — так она его разозлила. К счастью, конфликт удалось преодолеть почти без последствий: Эл разбила Генри нос, поцарапала лицо и оторвала несколько пуговиц на рубашке, зато потом они провели вместе целую спокойную ночь; девушка плакала у него на груди и очень долго извинялась.
В итоге Генри пришлось просто смириться с тем, что они с Элевен пусть и похожи, как две капли воды, но она все еще другой человек; да еще и девушка, а это несет за собой не самые лучшие последствия: вроде излишней эмоциональности, чувствительности и увлечению другими людьми. От последнего у мужчины так и не получилось отучить Джейн: она безбожно привязывалась к каждому, кто показывал ей свою любовь хоть на йоту. Честно, это очень-очень раздражало Генри и, может, сдерживал его только тот факт, что на первом месте у Элевен все равно стоял только он. Она бы никогда не предала его и не поменяла бы ни на кого другого.
В общем, сидя возле двери ванной, Генри считал каждую секунду и ужасно боялся, что Джейн выкинет что-нибудь глупое. От нее можно было ожидать все, что угодно. А учитывая произошедший пару часов назад инцидент… Ну, например, она могла попытаться сбежать — это самая глупое: как будто она не знает, что Первому найти ее в любой точке земли что раз плюнуть. Еще, допустим, она могла перестать контактировать с Генри. Это самое безобидное: такое у них бывало часто, и каждый раз Джейн повторно таяла после сладких извинений и заботы со стороны Первого. Ее рекорд полного игнорирования и отстранения от друга — неделя.
Ну, еще она могла попытаться себя убить. Это крайне маловероятно, так как обычно Джейн таким не увлекалась, но в ее нынешнем состоянии возможно все, а с учетом того, что пару раз Первый замечал у нее на теле розоватые метки порезов… Ситуация неприятная, в совокупности, и Генри откровенно, пусть и довольно безосновательно, трусил — ему не хотелось, чтобы случилось что-то нехорошее.
Вообще он планировал пойти в душ вместе с ней — но по ее взгляду Первый понял, что нужно повременить. Это хороший ход: так он показал Эл, что ему не все равно на ее состояние и желание побыть одной. Хотя по правде говоря, ему на это было плевать: он знал ее слишком долго и слишком хорошо, чтобы о таких мелочах задумываться. Ну, ей в любом случае приятно, когда он ведет себя как джентельмен, да?
В итоге, в скверных мыслях, прошло около пятнадцати минут. Генри нервно вцепился пальцами в ткань брюк — у Джейн осталось совсем немного времени. Если она не выйдет, им предстоит серьезный разговор. Нужно было успеть подготовить речь такую, чтобы Элевен растаяла и забыла о случившемся: только у Генри никак не получалось подобрать слов. Ситуация, произошедшая недавно, действительно была крайне неприятна, и просто так ее решить не получилось бы.
Надо было что-то придумать — но Первый всё никак не мог, а время, меж тем, вышло. Для того чтобы удостовериться, мужчина глянул на настенные часы — ровно двадцать минут. Ну, пора было проверять.
Естественно, Джейн заперлась — просто формальность, ибо она знала, что Генри ничего не стоило открыть замок с помощью своих сил. Что он, в общем-то, и сделал.
Когда мужчина зашел в душную ванную комнату, Эл даже не шелохнулась. Обнаженная девушка сидела в ванной, наполненной на треть, обнимая прижатые к груди коленки и уткнувшись в них носом.
Генри смутила ее реакция, вернее, отсутствие этой самой реакции, поэтому он, предварительно закрыв за собой дверь, в мгновение ока оказался возле Элевен. Мужчина осторожно присел на бортик ванны. Осмотрел Джейн с головы до ног — она не шевелилась. Тогда Первый мягко коснулся ее открытого плеча — кожа у девушки была холодная; под своей ладонью мужчина ощущал дрожь.
На прикосновение Элевен отреагировала: подняла голову и тусклыми глазами посмотрела в лицо вошедшего.
Генри пока не знал, как стоит начать разговор, поэтому просто нежно улыбнулся девушке. Эл на улыбку не ответила — отвела взгляд в сторону.
— Джейн.
Нет ответа. Генри выждал пару секунд —
— Ты в порядке?
Самое умное, что он сумел придумать.
Элевен молчала; Первому ситуация нравилась все меньше и меньше.
— Ты долго не выходила, — мужчина попытался взять девушку за руку: у него получилось робко, он притянул ладонь поближе к себе и перепрел пальцы Джейн со своими. Это был их личный маленький жест: так они показывали друг другу свою поддержку. — И я решил проверить.
Тем не менее, в этот раз Генри даже это не помогло.
— Нет, Генри, я не в порядке — Эл яростно отдернула свою руку. — И ты сам прекрасно это знаешь.
***
Все началось с кроликов ровно 66 дней назад, тогда, когда выпал первый снег. У Джейн на том дне теперь была засечка: и в календаре, и в голове.