— Знаю. Не против я у тебя в кабинете подожду?
— Не против, с условием, что я тоже присутствую на допросе. Кстати, отец должен был на торжественный банкет в честь открытия этого нового больничного крыла ехать… Теперь, наверное, мама одна поедет.
— Или тебя пошлют.
— А у вас тут самое интересное? Допрос интереснее чем банкет в честь торжественного открытия!
— Значит ждем. Я скоро от этого словосочетания «торжественное открытие» вздрагивать буду…
— Еще налить?
— Не надо. А то у меня там еще в управлении сегодня продолжение светит…
— Что нарыли? — интерес в голосе наследника был неприкрытым.
— Артефакты, которые сегодня вечером один из моих сотрудников должен установить у меня в кабинете — оказались с секретом.
— Ты же говорил, что скорее всего они взрывные?
— Мы так думали, но…
— Что — но?
— К ним прилагалась очень подробная схема установки, практически план кабинета с нужными точками. Ребята, Егор с Миром, то есть Мирославом, все отложили, сутки над этим сидели. Как оказалось — расположенные и активированные особым образом должны снять полностью защиту моего кабинета на несколько часов. Потом они выключаются, защита включается, и никто не знает, кто и что делал у меня в кабинете. Ребята меня уверили, что система охраны даже не поймет, что был взлом. Но пока — не проверяли.
— Говоришь — сегодня?
— По плану я либо убит, либо ранен — никто не помешает.
— У тебя там надежные ребята?
— Надежные.
— Тогда вот тебе мой почти императорский приказ, ну ладно, приказ наследника империи: допросы того, кого удастся взять — оставь специалистам или хотя бы на утро. А сам спать! Не хватало, чтобы ты у меня здесь без сил свалился. Что я тогда твоей Ариадне скажу? Она из-за тебя итак сильно рисковала.
— Она не моя.
— Зная тебя — это ненадолго. Можешь пока подремать в кресле, если хочешь. Как отец вызовет — разбужу.
— Спасибо.
Комната для допросов, хотя и находилась в полностью закрытом помещении без окон, была с одной необычной боковой стеной. Со стороны допросной стена выглядела монолитом. Однако те, кто находились в соседнем помещении, могли прекрасно видеть и слышать все, что происходило в допросной. Абсолютно все.
Именно там сейчас с удобствами расположились император и наследник. Сам Вяземский собирался вести допрос. Штатного стенографиста он брать не хотел. Ариада — все еще спала. Расход сил, потраченных на его защиту, немного превысил имеющийся ресурс девушки. Милана дала прогноз, что раньше обеда следующего дня девушка все равно не проснется. В связи с этим Аскольду пришлось бы вернутся к своим обязанностям, если бы не одно «но» — операция в управлении. Поэтому сегодня тихого и незаметного стенографиста, сидящего за небольшим столиком в углу допросной, изображал Вик. Оборотень по натуре, незаменимый при слежке, но очень не любящий заполнять бумаги — он бы лучше сутки за кем-нибудь по самым опасным притонам следил, чем стенографировал…
— Тебе надо просто изобразить. Память у тебя — хорошая. А протоколы допросов… Не уверен, что они будут.
Ярослав Александрович улыбнулся подчиненному, хмурое лицо которого ничем не напомнило улыбку на женском личике с бирюзовыми глазами и нежными губами цвета закатного солнца. Вяземский еще раз улыбнулся, но тяжелый и достаточно громкий вздох Вика напомнил ему, что пора приступать к работе.
Нифлер сидел за столом спокойно, несмотря на наручники, блокирующие магию: одна пара из которых прижимала его руки к столу, а ноги — к ножкам стула. Есть в нем магия или нет — было неважно. Лучше перестраховаться. Хотя если бы было точно известно о том, что заключенный обладает магией — то тогда был бы еще ошейник. На всякий случай.
— Добрый день, Нефедов Никита Данилович. Прозвище — Нифлер.
Нифлер поднял бровь вверх и улыбнулся. Видимо он все-таки ожидал, что до его настоящего имени пока не добрались. Это он зря. Он стоял на учете в нескольких ведомствах, и служба контрразведки графа Орлова давно установила личность столь известного наемника. Он был в разработке с возможностью дальнейшей вербовки. Поэтому граф Орлов тоже сейчас составлял компанию императору и Александру Павловичу в «темной» комнате.
— Добрый день, ваша светлость, граф Вяземский.
— Во избежание траты времени предупреждаю сразу, что я прекрасно чувствую ложь. Специфика дара.
Нифлер перетёк из достаточно расслабленного состояния в напряженное. В принципе, его движения и сила говорили о том, что в его недавней родословной где-то засветились оборотни. Хотя официально — Нефедов вырос в сиротском приюте. Никто его родословной не интересовался до этого дня.
Беседа протекала не ординарно. Врать в открытую Нифлер не рискнул, но на предложение сдать заказчика ответил:
— Вы же, понимаете, что в этом случае я и до завтра не доживу?
— Вы не верите, что я смогу обеспечить вашу безопасность? — Вяземский не разозлился. Удивился — да, но злиться — это не те эмоции…
— Извините, ваша светлость, но не все зависит от вас. А судя по целям, что мне предложили, и от выполнения которых я отказался — планы у заказчика грандиозные.
— А почему отказались?
— Я произвожу впечатление сумасшедшего, чтобы взять заказ на наследника престола?
— А почему взяли на меня?
— Пожадничал. Только на аванс я бы смог прожить год, не беря другие заказы. А за год — много что может произойти.
Открылась дверь допросной. Нифлер не видел, кто вошел, поскольку дверь была за его спиной, но по тому как встал и поклонился граф Вяземский — он догадался, что это не пончики с кофе графу, ведущему допрос, принесли.
Уступив свое место императору, Вяземский встал у него за плечом. Тяжелая, мощная энергетика императора затопила небольшую комнату. Вик со своей стенограммой пресек в себе желание спрятаться под стол. Как хищник, который чувствует более сильного хищника.
— Добрый день, ваше императорское величество. Извините, что не могу вас поприветствовать как полагается, — без малейшего ерничества и сарказма Нифлер повертел кистями рук в наручниках.
Лицо императора не дрогнуло. Он внимательно смотрел на наемника, принимая какое-то свое решение. Здесь и сейчас.
— Как вы думаете, как часто мне приходится принимать тяжелые, но необходимые решения?
— Думаю часто, ваше императорское величество.
— Иногда принятие этих решений достаточно болезненно. Совесть и чувство вины у императора тоже есть. Согласны?
— Вам виднее, ваше императорское величество.
— Как вы думаете жизнь одного наемного убийцы стоить облегчения при принятии морально тяжелого решения?
— Не понял, ваше императорское величество…
Нифлер переводил взгляд с императора на абсолютно без эмоционально стоящего графа Вяземского и возвращался обратно. Страх — сильное чувство.
— Если информация, которую вы мне предоставите вместе с доказательствами своих слов (отвык я что-то верить на слово) перевесит удовлетворение от справедливого наказания наемного убийцы, то…
Сделав паузу, император дождался пока страх, вспыхнувший в глазах наемника перейдет не только в желание, но и возможность выслушать. А главное услышать и понять.
— Мне не нужна ваша жизнь и без вашей смерти я спокойно проживу, но если то, что вы сообщите, поможет уберечь государство от смуты и гибели множества полезных и необходимых империи людей, то здесь выбор очевиден.
— Я понял, — Нифлер облизнул губы и, обращаясь к императору, смотрел на его руки, не отваживаясь поднять глаза на его лицо, — А на что я могу рассчитывать?
— Зависит от вашей информации и имеющихся доказательств.
— Хорошо. Я понял. У меня есть время подумать?
— Есть. Минут пять, пока мне принесут кофе.
Конец первой части