— Пойдем, — сказал Леви, даже не удостоив меня еще одним взглядом.
Зак последовал за ним.
Я медленно выдохнула и поймала взгляд Дженны.
— Что?
— Что с тобой? — она окинула меня взглядом. — Выглядишь так, словно кто-то приклеил к твоей груди полотенце. Ты вся колючая, неловкая, а руки неестественно вывернуты. Да что случилось?
Только Леви ушел, я повернулась на спину и оперлась о локти, как Дженна. Спокойная, рассудительная, собранная.
— Ничего. Я в порядке.
Она сорвала очки и прищурилась, глядя на меня. А затем посмотрела на мою грудь.
— Ты, должно быть, меня разыгрываешь.
— Что? — изобразила я невинность.
— Ты прячешь шрам? От Леви?
Я откинула голову:
— Ты не поймешь.
— Ты прохаживалась тут вся такая гордая и красивая, а как только он появился на горизонте, испугалась, что ему не понравится твой рубец? Позволь напомнить тебе, если парню есть дело до какого-то шрама, то он сущее дерьмо.
— Это не... — я вздохнула, не зная как ей объяснить. — Я не поэтому прячусь. Мой шрам заставляет Леви грустить. А я... не хочу, чтобы он грустил.
О, боже, глаза снова защипало.
Она мрачно на меня посмотрела.
— Ты боишься.
— Что? — повернулась я к ней. — Я не боюсь.
— Конечно, боишься, — кивнула она. — Ты всегда боишься. И поэтому прячешь шрам. И пытаешься сбежать, — пожала она плечами.
— Сбежа... о чем это ты вообще?
Она махнула на меня рукой.
— Ты хочешь уехать в Нью-Йорк. Хочешь переехать в другой штат. Ты хочешь прятать шрам от парня, в которого влюблена. Ты хочешь прятать свои чувства от меня. Ты хочешь притворяться, — она помолчала. — Потому что ты всего боишься.
У меня даже рот открылся.
— Дженна.
— Слушай, — она вздохнула и сняла очки. — Знаю, что в ваших с Леви отношения много неловкости и сам черт ногу сломит, но придется как-то с этим жить. Дерьмо случается, Сара. Если будешь притворяться и дальше, оно отравит все хорошее на твоем пути, черт... Я не знаю, надо двигаться дальше. Исцеляться, — она подождала, пока я не подниму на нее глаза. — Разве ты этого не хочешь?
Мое сердце забилось сильнее.
— Я не хочу об этом говорить. Я уже исцелилась. Я в порядке, — горло внезапно пересохло, и я сглотнула.
— Да неужели?! — воскликнула она. — Если это так, то почему бы тебе не пойти к Леви со своими наглыми сиськами и кричащим шрамом и не поговорить о погоде? — я вытаращилась на нее. — Давай, Сара. Двигайся. Ты же исцелилась, верно?
Я покачала головой и, отказываясь отвечать, распласталась на спине, злая и пристыженная. Просто закрыла глаза, подставляя лицо горячему июльскому солнцу.
Несколько секунд она молчала, а затем я услышала как она тоже легла на спину и тихо сказала:
— Я хочу помочь тебе исцелиться, Сара. Но сначала ты должна мне открыться, — она поколебалась. — Пожалуйста, впусти меня.
Мои глаза снова защипало, и на этот раз я позволила слезам вырваться наружу. Их было не так много. Они скатывались с глаз и чертили дорожки к ушам, практически скрытые солнцезащитными очками
Как я могла дать шанс Дженне или кому-то еще, если они могут здесь и не задержаться? Я не хотела рисковать и привязываться к человеку, который мог в любой момент покинуть этот мир. Я не могла. И не собиралась.
Долгое время мы просто лежали, слушая смех и музыку, окружающую нас, а я тихо плакала. Дженна об этом знала. И не сказала по этому поводу ни слова. Она просто позволяла мне плакать, ожидая, пока счастливое солнце не осушит слезы, а тишина между нами снова не прояснится.
Когда мы заговорили, первой начала Дженна, выбрав темой хот-доги и попкорн. Прежний разговор остался в километрах позади нас.
Дженна хороший друг. Почему я не могу быть такой же?
***
Солнце уже село, и жар летнего дня начал ослабевать. Мы с Дженной отбросили полотенца, накинули одежду поверх купальников и присоединились к одному из очагов веселья.
Я представила Дженну нескольким свои школьным друзьям. Мне было странно и не комфортно находится среди них, но только некоторое время. В конечном итоге, почувствовав себя как дома среди людей, с которыми росла, я расслабилась.
Ни один из нас за все это время не произнес имя Черити. Из-за этого я чувствовала и вину, и облегчение.
— Твой вкусный друг, кажется, хорошо проводит время, — указала Дженна на Дарена подбородком, и я повернулась посмотреть, как он делает глоток пива и убийственно подает мяч. Фанаты пляжного волейбола натянули здесь сетку.
— Да, — ответила я, пока его гарем визжал сбоку от поля. — Он становится любимчиком каждой вечеринки, на которой появляется.
Он подал снова, высоко вскидывая руку и отправляя мяч в полет над сеткой.
Болельщики закричали вновь. Дарен бросил им свою фирменную улыбку, но та не коснулась глаз. Хм.
— Простите, — раздался голос за нашими спинами.
Мы с Дженной обернулись и увидели симпатичную блондинку — нет, не так, красивую блондинку, стоящую на парковке и напоминающую заблудившуюся супермодель в коротко обрезанных шортах и обтягивающем топе. А еще у нее были огромные голубые глаза.
Боже мой. Как можно быть такой совершенной?
— Не подскажете мне, где здесь ближайший мотель? — спросила она, на мгновение прилипнув глазами к волейбольной игре.
— Конечно, — сказала я. — Просто выезжаешь на трассу на север и едешь километров десять, ну или около того. По левую сторону от города увидишь мотель, — улыбнулась я и протянула ей руку для пожатия. — Кстати, я Сара.
— Кайла, — сказала она, встряхивая ее.
— А я Дженна, — и тоже пожала ей руку.
— Приятно познакомиться, — улыбнулась Кайла.
— Направляешься в Копер Спрингс, чтобы повидаться с семьей? — спросила я.
Ее улыбка стала более натянутой.
— Что-то вроде того, — она прочистила горло. — Что ж, спасибо за подсказку. О, да, веселого четвертого июля, — добавила она, а затем развернулась и ушла.
Пока она шла к парковке, ее длинные светлые волосы били по спине. И каждый парень, находившийся от нее в непосредственной близости, оборачивался вслед, глядя, как она забирается в маленькую арендованную машину и выруливает на трассу.
Дженна взглянула на меня.
— Я просто пытаюсь быть милой.
Я кивнула.
— Честно.
***
Когда на небе зажглись первые звезды, а вечер начал раскрашивать небо в темные цвета, я отошла от Дженны, которая висела с Джеком на телефоне уже минут двадцать, и нашла тихое местечко на берегу, подальше от костра.
Усевшись на большой плоский камень, я огляделась. Насыщенное фиолетовое небо стало затягиваться грозовыми облаками, а люди все улыбались и танцевали. Но это было неправильно.
Я глубоко вздохнула, чувствуя как легкие начинают пылать от обилия эмоций, стоит подумать о празднике на четвертое июля, который был в прошлом году.
Тем вечером Черити смеялась, откидывая голову. Она стояла в кузове грузовика Леви, танцевала под музыку одной из радиостанций и обещала, что однажды увидит фейерверк в Париже. И она была жива.
Глаза защипало сильнее.
Леви с улыбкой качал головой, наши глаза постоянно встречались. Он куда-то собирался. Успешный. Смелый. Счастливый.
И я была счастлива...
Вдали снова раздался раскат грома, и мой взгляд метнулся в сторону, натыкаясь на пару голубых глаз, кажущихся такими же затравленными, какой я себя чувствовала.
Леви стоял рядом с приятелями, играющими в корнхолл в нескольких метрах от нас. Глядя на меня.
Боже, как было больно на него смотреть. Делить с ним горе. Но и одной было тоже плохо. После Черити... это было подобно палению со скалы, и никто не мог нас подхватить. И даже зацепиться было не за что.
Мы продолжали падать.
— Помнишь, что я говорила по поводу новых друзей? — Дженна плюхнулась на камень рядом со мной, и я вернулась в действительность. — Так вот, надо действовать быстро, потому что звонил Джек, и он сходит с ума, так как потерял Итана.