Механик пожал плечами.
– Они далеко не уйдут. Проводник отдал приказ готовить роувинг на четыре полных руки гребцов и даст вам самого лучшего Младшего Проводника. Четыре полных руки и самый новый роувинг! Да вы догоните их раньше, чем они доедут до Каньона.
– А что делать с лошадьми? Куда мы погрузим мои ган-кары? – в вопросе Резаного звучали беспокойство и затаенная обида.
– Резаный, без обид! – сказал Бабах. – Ну, нах… нам там твои ган-кары?
Механик предупреждающе поднял руку.
– Не спорить! Ган-кары останутся здесь, я верну их, как только вы возвратите мне роувинг! Лошади подохнут после переезда через Горячие земли! А вот машин-ганы… Машин-ганы я бы снял и установил на кэрродж. Уж они вам точно не помешают!
Резаный кивнул, но лицо его было мрачным.
– Сколько вэрриоров может взять на борт твой роувинг, Механик? – спросил Косолапый.
– Две полных руки, – ответил за вождя Проводник, выходя из темноты. – Это больше, чем вам нужно. Собирайтесь. Кэрродж уже готов. На рассвете вы можете выступать… Беспощадный вам в помощь!
– Живи вечно! Живи вечно! Живи вечно!
– Помни о том, что я тебе сказал, – шепнул Проводник Айше, придержав ее за руку.
Айша кивнула.
Небо еще оставалось серым, когда из одного из нижних тоннелей выкатился огромный роувинг. Окна его были закрыты железными листами, люки и двери закупорены. У смотровых щелей кабины стоял Младший Проводник, руки его лежали на рычагах. Гребцы дружно налегали на рукояти, заставляя крутиться грубо выкованный вал под брюхом кэрроджа. Тяжелая махина сначала катилась едва-едва, но с каждым ярдом ускорялась и в конце концов, вырвавшись из уже знакомого нам бетонного коридора, понеслась по рельсам быстрее, чем можно было предполагать, глядя на конструкцию.
Внутри роувинга коптили черным масляные светильники и мокрые от пота спины гребцов напрягались в едином усилии, гребок за гребком…
В центре кэрроджа располагалась еще одна железная коробка, а в ней на изношенных креслах сидели Бегун, Свин и Облом, Айша с Грызуном и Бабахом, Резаный со своими двумя вэрриорами-пулеметчиками, Косолапый и Сиплый, прихватившие с собой арканщика Гунявого.
Железный снаряд набирал ход навстречу восходящему осеннему солнцу.
Руки тянули гребные рукояти – вдох-выдох, вдох-выдох, железные колеса звенели, лаская гладкую спину рельсов, и роувинг принялся пожирать милю за милей.
Раз-два, раз-два, раз-два, раз…
Путешествие через Горячие земли оказалось весьма скучным мероприятием.
Гребная тележка бежала по Рейле, рассекавшей пустую и гладкую как стол прерию от горизонта до горизонта. Когда-то здесь росла трава, была вода и кипела жизнь, но все это осталось в далеком прошлом. Красная земля по обе стороны от Рейлы текла мелкой пылью, и ветер гонял по выжженному пространству миниатюрные торнадо.
Друга пришлось посадить в багажный ящик и он не стал возражать, сам юркнул под железную крышку и забился в угол, пощелкивая беспокойно и испуганно.
– Он что-то чувствует, – сказала Ханна, – закрывая багажник.
Голос ее звучал глухо из-за резиновой маски на лице.
– Я тоже, – кивнул Книжник. – Здесь пахнет старой смертью.
– Везде пахнет старой смертью, – покачала головой Белка. – Просто тут ей не пахнет, а воняет…
Летом, наверное, здесь было чудовищно жарко, зимой очень холодно, а сейчас они ехали через осеннее ни то, ни се, в воздухе висела мелкая водяная пыль, однообразный пейзаж навевал скуку, а тусклое осеннее солнце, выглядывающее через разрывы в облаках, никак не могло разогнать стелющийся вдоль насыпи туман.
Если бы кто-то мог со стороны увидеть Книжника и Белку, то вряд ли узнал бы их – оба надели мешковатые костюмы, сшитые из какой-то странной, прорезиненной ткани, клееные-переклеенные – костюмы нашлись в ящике, стоящем под сиденьями тележки. Там же оказались странные маски со стеклянными очками и гофрированными хоботами вместо носов. В костюмах и масках было жарко, но не так, чтобы умереть от перегрева, и они не снимали эту странную одежду – Книжник настоял, что путешествовать лучше в защищенном виде.
Рейла шла под уклон, небольшой, почти невидимый, но после затяжного (тоже незаметного) подъема, в мышцах возникало непередаваемое ощущение легкости. Так бывает, когда после длительного перехода сбрасываешь с плеч тяжеленный рюкзак – кажется, что отрастают крылья.