- Не, Ган, ты у нас видать совсем тупой...
Противник налетел на меня беспорядочной круговертью из мелькающих кулаков, а я уже как-то лениво и привычно перехватил его за правое запястье левой рукой, дернул на себя и, шагнув к верзиле за спину, врезал ему носком кроссовка под колено. В третий раз, хочу заметить. В несчастном суставе и после второго-то удара что-то громко хрустнуло, а уж после третьего вообще - лишь громко хлюпнуло. Взвыв раненой белугой, мордатый бугай повалился на землю, но я не дал ему закончить арию, от души приложившись коленом в одутловатое лицо. Хрипло булькнув, Ган рухнул навзничь на теплый после долгого дня асфальт парковки. Я же с демонстративным хладнокровием замер рядом и, издевательски тыкая пальцем, пересчитал разлетевшиеся по разметке зубы.
- ... Два... Три... Итого, с первым разом, шесть... Поздравляю, Ган, еще один удачный подход и визит к стоматологу выльется тебе ровно в десять тысяч.
К счастью, а может, и нет, расценки местных зубных врачей все участники событий знали прекрасно. А что поделать? Ведь, несмотря на то, что городок наш редкостное захолустье, именно в нем расположена старшая школа, где концентрация полных отморозков на один квадратный метр превышает любые нормальные величины. Плакат "Добро пожаловать в Мияшита!" на въезде в город никто иначе как издевательством давно не называет.
Наше прекрасное учебное заведение славится своими традициями уличного мордобоя и войною всевозможных школьных группировок уже на протяжении пятидесяти лет. Дети половины якудза острова Хонсю, оставшиеся без отцов и матерей, обучаются именно в этих стенах. Прямоугольная бетонная коробка закрытого приюта как раз через дорогу. Хотя, где-то треть учащихся все-таки обычные ребята из местных жителей. Просто им сильно не повезло.
Сделать ничего со школой местные власти не могут и не хотят одновременно. Учебное заведение спонсируют Кланы. Да, именно так, с большой буквы. По-другому у нас не говорят и не пишут. Детишки почивших уголовников и убитых боевиков из самых влиятельных семей якудза формально получают здесь среднее образование. А на самом деле маринуются в жестоком кровавом соку внутренних разборок и бесконечных драк. После чего самых лучших и злобных ублюдков, конечно же, приглашают к себе на работу наши любезные благодетели, сумевшие как-то на муниципальном уровне задавить для оглашения общественности даже тот факт, какой уровень насильственных преступлений зафиксирован в этих стенах. Ну и без полудюжины смертей, от пера под ребра или передозировки метанфетамином, ни один учебный год, ясен пень, не обходится.
Дом, милый дом... Короче, это вам не тихая патриархальная Каракура по соседству.
Тем временем, я огляделся по сторонам. Дохляк Кута валялся у ограждения там же, где и раньше, пуская кровавые пузыри. Выбыл из боя в самом начале, сразу же нарвавшись на мой коронный "прямой в челюсть" с добивающим "локтем в висок". Еще повезло уроду, что я сдержаться успел, а то бы точно на всю жизнь пускающим слюни дауном остался. Или еще чего похуже...
Так, Ган в ближайшие минут десять тоже не боец. Значит, остался только бычара Маки, как раз поднимавшийся на ноги и вытиравший окровавленную юшку. Этот противник не из простых. Мало того, что ростом здоровяк побольше Гана, за метр восемьдесят, а каждая рука в толщину как моя нога, так это чудовище ко всему прочему не понаслышке знает, что такое дзюдзюцу. Не, хватит играть и тянуть, надо все быстро закончить!
Друг другу навстречу мы с Маки шагнули одновременно, и для удара замахнулись синхронно. Без всяких изысков и хитрых телодвижений. Кулак в кулак! Со всей нехилой дури, подаренной нам природой! От треска костей с ветвей деревьев в приютском парке взлетела стая пегих голубей.
Завывая сквозь зубы, Маки невольно отшатнулся назад, прижимая к груди окровавленный кулак. Понимаю, больно, когда все четыре пальца разом оказываются раздроблены, а на костяшках не остается даже лоскутка от кожи. Но кто ж тебе виноват болезный?! Сами пришли. От удара ногой под дыхло, здоровяк исполнил в воздухе неполный кульбит через себя и покатился по парковке.
Вот и все. Картина маслом. Тринадцатилетний невысокий подросток почти играючи раскидал трех здоровых учеников выпускного класса. Пять лет все ж таки разницы, а с другой стороны даже удивительно, как эта троица дотерпела до последнего семестра. Такие обычно еще за год или за два подавались на "вольные хлеба" или к кому-то под мохнатое крылышко. От того в выпускных классах старшей школы Мияшиты был вечный "недобор".