Именно в этот момент Разумовский выдернул меня из толпы и потащил на улицу.
Теперь мы мчали на полной скорости к моему временному пристанищу, и весь вид Сашеньки вопил о том, насколько он зол.
Заговорить барин изволил лишь когда мы оказались внутри квартиры.
- Обязательно нужно было тереться об его член?
Я даже замерла от неожиданности на одной ноге, снимая жутко неудобные туфли.
- Что?
Переспросила на всякий случай. Вдруг мне с устатку померещилось
- Я говорю, все вы бабы –шлюхи конченные.
- Вот ты дебил, однако.
Это все, что у меня крутилось в голове на данный момент.
Пошла в комнату, однако Сашенька рванул меня на себя, разворачивая и прижимая спиной к стене.
- А если бы мы просто там отдыхали, по-настоящему, без всяких интересов? Дала бы ему? Видела, как подвис на тебя молокосос?
Его рука потянула край моего и без того совсем не длинного платья вверх. Я дернулась, выворачиваясь из его рук. Куда там. Силен, гад. Мы стояли, соприкасаясь телами. Мое сердце молотилось, как сумасшедшее. Он смотрел прямо в глаза, рукой скользнув на ягодицы и принявшись их поглаживать.
- Отпусти.
- Уверена?
Я со всей силы оттолкнула Разумовского, отрываясь, наконец, от возмущающего все мои мысли и не только, мужского разгоряченного тела. Подошла к окну и уставилась в темноту улицы, всячески стараясь успокоиться.
Саша хмыкнул, не понятно, что желая этим сказать, а потом демонстративно лег на кровать, не снимая одежды и, закинув руки за голову, принялся изучать потолок.
За стеклом неожиданно пошел дождь. Теплый, майский, который я безумно люблю. Мне, вдруг, вспомнились мысли, однажды пришедшие с тоски в голову. Жить нужно здесь и сейчас, потому что завтра может вовсе не наступить.
Я подошла к кровати, забралась на лежащего там мужчину, который молча наблюдал мои перемещения, и стянула платье, позволив ему любоваться грудью, не запечатанной в бюстгальтер, маленькими кружевными трусиками и чулками.
- Если ты хоть как-то все это прокомментируешь, я тебя задушу.
Это были мои последние слова, сказанные в здравом уме. Дальше началось чистое сумасшествие. И, да, он оказался нереально классным любовником. Даже странно. Обычно красивые мужики считают, что в постели достаточно их присутствия. Разумовский же творил что-то невообразимое с моим телом. Он будто точно знал, где, как и сколько нужно ласкать руками или языком, чтоб я стонала, переходя на крик от сносящего башню удовольствия. Я ожидала какого-то, наверное, даже эгоизма с его стороны, но Саша не вошел в меня до тех пор, пока я не испытала несколько потрясающих оргазмов. Такое бывает? Серьезно? Ни на секунду у меня не появилось мысли остановить его. Даже если это больше никогда не повториться, что вероятнее всего, я была благодарна ему за то, что он сделал все так, как сделал.
Когда мы, наконец, оторвались друг от друга и Саша заснул, я осторожно вылезла из-под его руки, чтоб забраться на широкий подоконник и уставиться в ночную темноту. Мой телефон, лежавший рядом, завибрировал. Я открыла пришедшее со скрытого номера сообщение.
«Молодец. Все отлично. Приступаем к следующему этапу.»
Восьмая глава
Полковник полиции Иван Иванович Зеленский сидел за своим большим рабочим столом, утирая пот со лба изрядно уже помятым платочком, украшенным вензелями. Свежий чистый кусок ткани, заботливо положенный супругой в карман кителя по утру, выглядел как грязная скомканная тряпка. А все потому, что день не задался с самого начала. Услышав новости, так взволновавшие его и без того вконец расшатанные нервы, Иван Иванович по первой даже не поверил. Это каким таким образом могло произойти двойное убийство в самом приличном месте города, а именно в клубе, которым Зеленский владел лично, но крайне скрыто от всех. Собственником значился его дальний родственник, и полковник уже не помнил его в лицо.
Так ладно убили бы какого-то обычного гражданина, залетного хотя бы. Нет. Злая судьба подкинула ему два крайне проблематичных трупа. Дочь мэра и сын местного авторитета. Первый закрывал глаза на совсем не соответствующие положению делишки Ивана Ивановича, а второй принимал в них самое непосредственное участие.
— Жопа. - Сказал полковник вслух, обращаясь то ли к небесам, устряпавшим ему такое испытание, то ли к самому себе, не до конца веря, что жизнь в ближайшее время станет крайне поганой.
Первым позвонил Охритько.
—Ну, здравствуй, закон и порядок.
—И тебе того же, Пётр Макарович.
—Того же чего?
Голос мэра звучал подозрительно елейно. А должен, вроде, рыдать и маяться. Может крыша у мужика с горя поехала?
—Ну... Этого... Здоровья
—Какого на хер здоровья, когда мою дочь убили!-гаркнул Охритько так, что уши полковника заложило. - Убили мою кровиночку! В твоём вертепе! Как?! Как, я тебя спрашиваю, это могло произойти? Землю рой, весь город переверни с ног на голову, но чтоб нашёл мне этого урода. Ясно? Иначе полетят твои звезды с плеч со скоростью кометы. Понял, скотина?!
Что ж тут непонятного. Всё предельно ясно. Либо голова убийцы, либо голова самого Зеленского.
Полковник отложил телефон в сторону, в который раз утирая пот. А ведь до пенсии совсем чуть-чуть осталось. Ну что за гадство? Тут же мобильник снова заиграл весёлую песенку, стоявшую на входящих звонках. Иван Иванович выматерился, увидев имя на экране.
— Здравствуй Фома Ильич. Соболезную.
— Свои соболезнования можешь засунуть в жопу - Отрезал Ильин, сразу задавая тон их беседе. — Ты же в курсе, какой замечательный у меня был сын. Знаешь, почему я говорю "был"? Потому что он теперь мёртв! Понимаешь? Врубаешься? Слушай сюда, полковник, через два дня я хочу видеть перед собой того, кто это сделал. Не в камере, а подле меня. Буду судить его лично. Ты же хочешь и дальше занимать свою должность, а не оказаться там, куда отправляют ссучившихся ментов. Верно? Уловил мою мысль? Жду.
Зеленский снова отложил телефон в сторону. Потом подумал и засунул его в ящик стола, будто это что-то могло изменить.
Задолбали. Сын у него был хороший. Да маньяк конченый. Сколько раз его от статьи за изнасилование отмазывали. И не сосчитать. А наркота? А драки? Полковник не удивился бы, скажи ему кто-то, что Ильина младшего пришли за очередной финт. Ходил же, скотина, по самому краю. Привык папочку иметь за спиной и вконец охренел от этого. Прости Господи, нельзя плохо о мёртвых, но и хорошего сказать нечего.
—Иван Иванович, к вам посетитель. Говорит, вы его точно будете рады видеть.
Зеленский с тоской посмотрел на своего секретаря, сообщившего эту новость. Какой гость? Полковник был бы рад только если в его кабинет вошли бы живые здоровые детки этих двух уродов. Но чада, к сожалению, находились в данный момент на столах городского морга и облегчить участь полковника никак не могли.
—Зови- Махнул Иван Иванович рукой, решив, что глубже этой жопы уже ничего быть не может.
Ан нет. Очень даже может. Посетитель появился и Зеленский понял, насколько ошибался. Данного индивида он знал, входя в ограниченный круг посвящённых.
— Здравия желаю, - Усмехнулся возникший в дверях Сыч, и прошёл к стоявшему с обратной стороны стола креслу.
"Сууууука..." - мысленно взвыл Иван Иванович, оскалившись застывшей на лице улыбкой.
—Чем обязан такому визиту?
—Да вот, зашёл новости обсудить.
—Какие новости? - попытался изобразить дурака полковник, лихорадочно вычисляя интерес Сыча в этом грозившем кучей проблем деле.
—Перестань, Иван Иванович. Даже не смешно, ей-богу. Уже весь город обсуждает.
Зеленский с тоской посмотрел в сторону окна. Второй этаж. Даже не убьёшься при желании. А очень бы хотелось.
. —Так вот, мил человек, я по какому поводу зашёл. Там-в этом месте Сыч выразительно посмотрел куда-то вверх, намекая на очень далёкую высоту--Думают, что дело это - чистая случайность. Пьяная драка, в которой по роковому стечению обстоятельств погибли двое. Знаешь, бывает так.
То есть столичные хозяева не желают, чтобы убийство расследовалось, правильно понял Зеленский. Снова посмотрел на окно. Интересно, а если с разбегу и головой вниз? Вдруг получится таки свернуть себе шею?
—Эти двое перехитрили сами себя. - продолжал посетитель, вызывая у хозяина кабинета острый приступ желчекаменной болезни, так сильно скрутило у него внутренности.
— Так это они что ли друг другу...
Полковник замолчал, страшась произнести вслух обрисовавшуюся в голове мысль. Сыч даже не прозрачно намекает, что дочку мэра уработали по приказу Ильина, а сынка авторитета - по решению Охритько. Ситуация, бывшая некоторое время просто поганой, медленно, но верно превращалась в адский замес.
— Правильно мыслишь, полковник. Посему принято решение, раз они сами всю кашу заварил, так и расхлебывать тоже будут сами. Ты, конечно, суету создай. Побегай, покричи, подчинённых погоняй, но результат должен быть однозначный-пьяная драка.
Иван Иванович кивнул головой, всерьёз обдумывая вариант с микроинфарктом, который ему за соответствующую сумму устроит главврач городской больницы, являющийся по совместительству хорошим знакомым. А что? Полежать в платной палате, пока вся эта срань уляжется. Потому что сейчас стоял полковник, раскорячившись, как рыбак на разъезжающихся весенних льдинах. За одну ногу тянет Охритько, за другую-Ильин, а к яичкам, зависшим над пропастью тёмной холодной воды подбираются руки московских хозяев.