Двое недавних врагов даже как будто обрадовались этому повороту событий. Повернулись и затрусили прочь по тропинке, уже протоптанной здесь среди вздыбленных земляных глыб. Джакузя метнул им вслед древний фарфоровый изолятор. Потом подобрал все рукавицы.
-- Негоже бросать – вещи дорогие, нужные, -- бормотал он. – У меня вон брезентовые, с кожаным наладонником.
Утер кровавые сопли, текущие из носа. Рубашка на спине у него была порвана, свешивался лоскут. Серебристый наверху тоже поплыл куда-то в сторону. Издалека доносился механический голос мегафона: «Объявляется конкурс на коммерческое освоение вскрываемого мусорного полигона... Служба трудоустройства объявляет прием на должности архиепископа, архиерея, гофмаршалов и церемониймейстеров пятого и шестого разряда. Предпочтение отдается людям первого класса. Графам, маркграфам и приравненным к ним лицам, действующим феодовладельцам»...
Вдалеке медленно полз в воздухе автоматический гравитационный плуг. Земля за ним будто лопалась, корчилась и вздымалась. Оттуда доносился особенно невыносимый смрад. Ощущалось, как даже здесь она шевелится под ногами.
-- Такая древняя свалка, -- заговорил Эдвард. – И когда ее, интересно, закопали?
-- В две тысячи двенадцатом году, -- сказал Джакузя и заметно неохотно добавил: -- Ну что, Эдик, давай опять материальные ценности лопатить. Такова судьба луддита – железо ворочать да курочить. Взялись!
Он попытался поддеть наполовину выкопанную железку заступом, тот сразу же и окончательно сломался. Двое схватились за загнутый край непонятной находки и, напрягаясь изо всех сил, потянули ее на себя. Железное и непонятное медленно поднималось из земли. Будто росло. Наконец, стало ясно, что это древняя чугунная ванна, теперь полная гнилой земли. Рыхлой от гнили – скорее, не земли, а почвы. Луддиты опрокинули ее днищем вверх, вытряхивая.
-- Вторая ванна в моей луддистской карьере, -- с удовольствием сказал Джакузя. Эдвард помнил об этом. Та прежняя была пластиковой, с остатками какого-то электронного устройства. Из-за нее Джакузя и был так прозван. В тот раз они пировали почти неделю, радуясь находке, пока не пропили ее досуха.
А эту тяжелую ванну пришлось тащить волоком и почти бегом. До берега залива, где Эдвард оставил свою машину и где они сложили добытый сегодня металлолом. Тяжелая железка подскакивала на кочках и иногда больно била по ногам.
-- Нелегок он, луддизм!.. Наше ремесло, -- кряхтел Джакузя.
-- Терпи, -- бормотал Эдвард. – Давай быстрее. А то останемся мы без машины... Машины сейчас не из железа какого-нибудь делаются, -- говорил Эдвард, на ходу объяснял особенности строения автомобилей. – Корпус и все остальные дела из чего-то такого, что форму держит только за счет гравитополя. Если аккумулятор сейчас срочно не зарядить, вообще, не знаю, что будет. А чтоб его, гада, зарядить, нужны средства. А чтоб средства получить, нужно металл продать. Успеть.
Стал виден берег, куча проржавевшего дочерна железа, добытого ими за последние дни. Канализационные трубы, куски арматуры и кабеля, что-то, вообще, незнакомое или неразличимое из-за ржавчины. Но машины рядом со всем этим не было. Бросившие свою ванну и подбежавшие луддиты увидели на ее месте кучу грязного черного песка. Под ним как будто тлели угли – это виднелся красный цилиндр автомобильного гравитатора. Эдвард молча поднял его и сунул в карман. Постоял, глядя на кучу.
-- Рассыпалась. Вот он какой, прах моего автомобиля, -- сказал, наконец. – Всегда было интересно, из чего он сделан. Кончился мой «Мерседес». Антивандальный вариант.
Серебристая фигура, парившая невдалеке, неожиданно поплыла в воздухе в их сторону. Повисла над головами луддитов и медленно опустилась рядом. Серебристый стоял молча и только негромко гудел своим ранцем. В круглом шлеме он был похож на некое насекомое. Огромное, метра два в высоту или даже чуть больше. Непроницаемо смотрел сквозь темное стекло. Кажется, рассматривал кучу автомобильного праха.
-- Как непрочен этот мир! – заговорил внезапно. – Да, жалко машину. А я когда-то еще на старинном автомобиле работал, настоящем, железном. Фирмы «КАМАЗ». Вот это была серьезная машина. Хотя, сейчас запрещено о таком говорить. Dura lex sed lex. Закон дурной, но это закон. Ну, вот что, неудачники... Давайте так – предлагаю вам за всю ту гору ржавчины пять кэгэ чистого медного эквивалента, и вы идете вдаль. Покидаете территорию, спокойные и довольные.
Из его ранца внезапно вывалился и упал в пыль моток блестящей медной проволоки.
-- Ага! Да у нас клада с полтонны будет! – возмутился Джакузя. – Мы тебе что, идиоты? За все наше железо – твои, хорошо если четыре с половиной, кэгэ меди?
Вес Джакузя всегда определял на глаз, с поразительной точностью.
-- Вы не идиоты, вы два слабосильных мудака, -- спокойно торговался насекомоподобный. – И этого железа вам до города не донести.
-- Мы свободные луддиты! Между прочим, плательщики налога, -- продолжал возмущаться Джакузя. – А ты всего лишь сторож помойки.
-- Я не сторож помойки, а охранник мусорного полигона, -- хладнокровно возражал тот. – Планово вскрываемого.
Поднял моток и медленно стал подниматься вверх. Луддиты с тоскливой жадностью глядели на улетающую медь, прощально сверкающую в вышине.
-- Ладно, -- наконец, громко произнес Эдвард. – Мы не стяжатели, мы игроки. Владей!
-- Только ванну не отдам! – внезапно заартачился Джакузя. – Второй раз в жизни так повезло! Я ванны особенно сильно люблю. Это мои любимые находки. Недаром я ношу свое славное прозвище, и черт меня побери, джентльмены, если это не так!
-- Ultima ratio. Я знал, что нашел неоспоримый довод, -- послышалось сверху. – Специально перевожу для модернизированного поколения. Считайте, что я махнул рукой в знак согласия. И швырнул кепку на землю.
Медный моток полетел вниз. Эдвард поймал его в воздухе и надел на шею.
-- Ну что? – неопределенно спросил Джакузя и мотнул головой в сторону. Там были видны крыши деревни. Дальше из воды нового Шлиссельбургского залива торчали красно-коричневые вершины крепостных башен. На одной даже сохранились остатки островерхой крыши.
-- Ну, давай, -- также неопределенно ответил Эдвард. При этом они, кажется, хорошо понимали друг друга.
Два луддита двинулись к стоящему на краю деревни арочному сараю из гофрированного пластика. Над ним весело горели на солнце буквы из виртуального золота « Харчевня ЗОЛОТОЙ КЛАД ».
-- Как давно пить хочется, -- заговорил Эдвард. – Сейчас бы доброго пива – побыстрее!
-- Да нет, -- не согласился Джакузя. – Пиво сейчас не поможет.
Улица перед харчевней была по-деревенски замощена кирпичом. Земляной пол внутри нее, оказывается, тоже.
-- Угости водой, красотка! – сказал Джакузя, входя в темноватое помещение.
Красоткой оказалась мордастая девка, совсем молодая, но могучая. В чем-то бесформенном, одетая сразу во множество всяких разнообразных одежд. Наверное, чтобы показать свой достаток, так было сейчас модно. Бигуди, будто синие черви, запутались в ее волосах.
-- А шампанского, случайно, нет? – послышался знакомый голос из дальнего угла. – Средство, как известно, недурно действующее в рассуждении веселости.
Де Какаш со своим варваром, оказывается, уже был здесь, белел в сумраке повязкой на голове. Сидя за столом, смотрел сквозь очки с разбитым стеклышком. Приспущенные на повязку взлохмаченные волосы, в сочетании с бакенбардами, сейчас делали его особенно похожим на крупную обезьяну. Недавние противники теперь были без своих резиновых доспехов. Плосконосый в какой-то рваной бабьей кофте, а Какаш в истончившейся от ветхости рубахе.
Стол в харчевне был один, во всю ее длину. Двое восседали в его конце, босиком, сняв сапоги и бросив портянки перед собой, рядом с тарелками. Варвар глядел исподлобья и горстями пихал в рот жирную корюшку.
-- Самогону! – с достоинством произнес Эдвард. – Без сиропа.
Положил на прилавок спираль электрокипятильника.
-- Старая добрая нержавейка! Самая настоящая, -- похвастался Джакузя. – С нихромовой нитью внутри.