В дни беспорядков и неопределенности, последовавших вслед за злодейским убийством брата, Лудовико успел проявить острые и не во всем приемлемые для окружающих черты своего характера. Ему двадцать четыре года. Он скрытен. Надменен. У него прирожденная способность обманывать, интриговать. Он обладает быстрым умом. Он не успокаивается до тех пор, пока до конца не поймет, какая линия поведения сулит ему наибольшую выгоду. Быстрая смена событий выбила его из колеи, поставив перед необходимостью трудного выбора.
— Жестокость своего брата я всегда подвергал осуждению. Говорил ему об этом прямо в лицо. Даже тогда, когда это могло поставить мою жизнь под угрозу, — обратился Лудовико к узкому кругу своих преданных друзей. — Однако отныне ужас, вызванный его злодейским убийством, заставляет меня встать на его сторону, желать отмщения за его погубленную жизнь. Заговорщики вышли из того же народа, возросли в том же Милане, который неизменно приветствовал аплодисментами своего Галеаццо. Теперь же, после его падения, тот самый народ осмелился поносить его как тирана. Вот почему этот народ должен ощутить на себе всю тяжесть моего железного кулака. Именно этой безликой массе я и желаю отомстить за брата.
Дзунико, нотариус герцога, один из наиболее преданных куртизанов, потрясен резкостью этих слов.
— Ведаете ли вы, синьор, что говорите сейчас? Если вы противопоставите себя народу, опубликовав подобные заявления, то миланцы не станут проводить различия между вами и вашим братом. Вас возненавидят точно так же, как ненавидели вашего брата при жизни.
Преданный слуга Сфорца был не на шутку напуган. Он обратился за поддержкой к сестрам Лудовико, Анджеле и Ипполите. Он знал, что молодой Мавр весьма привязан к своим сестрам, а по особому складу своего сердца склонен воспринимать советы, исходящие от женщин.
— Постараемся переубедить его. И правда, надобно действовать поосторожнее, — пообещали Анджела и Ипполита.
Правда, одна из сестер была не вполне искренна. Ипполита, встретившись с братом, не только не стала его успокаивать, а, наоборот, постаралась еще больше раззадорить:
— Ты прав, брат, мы в руках злобной собачьей стаи. Народ следует потчевать палкой. Тогда он научится уважать власти предержащие. Да, Галеаццо был чудовищем, но его убийство — это страшное коллективное преступление. И Милан за это заплатит!
Лудовико получил поддержку в своем стремлении перейти к репрессиям. Анджела, напротив, старалась внушить ему умеренность. Она увещевала брата действовать более осмотрительно:
— Наступил самый сложный момент в жизни герцогства. С тех пор как умер наш отец, тяжелее времени не было. Стоит перегнуть палку, проявить жестокость более, чем следует, и мы потеряем все. Прежде чем действовать, позволь, чтобы власть нашего племянника окрепла.
К счастью, Ипполита была занята собственными неурядицами. Ей было некогда произносить поджигательские речи. И Лудовико прислушивается к словам Дзунико и Анджелы. Он обещает проявить необходимую жестокость в более подходящее время. Он и сам достаточно разумен, чтобы понимать все превратности подлунного мира, где все зиждется на зыбком равновесии сил.
Холодно, очень холодно в залах миланского замка. В самом большом из них — зале Коломбины — мороз пробирает до костей. Жестокая зима 1477 года, самая суровая из известных по летописям Ломбардии зим, сковала жизнь Милана. За длинным деревянным столом ежились вершители судеб герцогства. Ранним сереньким утром 9 января Бона созвала Тайный совет герцогства, с тем чтобы принять важные решения о будущем правительстве Милана. Рядом с невесткой, правда, не все братья Галеаццо. Были приглашены: Тристан, всегда пользовавшийся большой симпатией Боны, ведь именно он венчался с ней во Франции «по доверенности», Филиппо Мария, ленивый малый, любитель спокойной жизни, главная забота которого — собственные вирши, к тому же он, пожалуй, единственный из Сфорца, кого не сжигает страсть прибрать власть к своим рукам, и Оттавиано, еще подросток, резвый и обидчивый мальчуган.
Тайные советники почти все в сборе. Среди них три эксперта в области гражданского права и три канцлера. Выслушав доклад советников и заручившись поддержкой юристов, Бона взяла на себя бремя регентства и опекунства над малолетним Джаном Галеаццо, которому исполнилось шесть лет. Таким образом, эта женщина, быть может натура менее энергичная, чем ее теща, Бьянка Мария, но не менее жаждущая власти, стремящаяся повелевать среди столь многих властолюбивых мужчин, становится синьорой Милана. Она отдает себе отчет, что жизнь ее будет нелегка. С одной стороны за ней по пятам следует Чикко Симонетта, прототип всех «железных канцлеров» новой истории Европы. С другой — братья покойного мужа. Бона прекрасно понимает, что без союзников ей не обойтись. Во второй половине дня в том же зале она вверила миланскую армию Роберто Сансеверино, назначив его «командующим всеми вооруженными людьми». Роберто Сансеверино талантливый кондотьер. Вот уже тридцать лет служит он миланским герцогам. Бона надеется, что он займет ее сторону. Увы, она ошибается. Сансеверино всегда на стороне того, кто больше заплатит. Он на стороне того, кто поманит его призраком власти.