Инсбрук показался молодой супруге императора тюрьмой. Жизнь императорского двора была скучна, Бьянку Марию угнетали северная скупость и какая-то беспросветная тоска. Несчастная в слезах предавалась воспоминаниям о легких мимолетных радостях миланского двора, великолепии праздников на ее лучезарной родине. Дни в Инсбруке были похожи один на другой, и сердце Бьянки Марии сжималось от горестных предчувствий.
Лудовико был раздосадован на великого кондотьера Джанджакомо Тривульцио. Он нервно скомкал письмо, которое прославленный военачальник прислал ему из Неаполя. Тривульцио поздравлял Миланское герцогство с большой удачей — браком юной Сфорца с императором. На это Мавр ответил до крайности резко: «Заслуга в том, что произошло, принадлежит мне, и только мне. Нечего поздравлять с удачей некие абстрактные величины».
Тривульцио проглотил обиду и принес герцогу извинения: «Конечно, это твоя заслуга, именно это я имел в виду. Коль скоро мне не удалось объясниться, виной тому недостаток образованности».
На самом деле Тривульцио обиды не простил, а лишь отложил свою месть на некоторое время. Медленно, но верно зрела в его уязвленном сердце вендетта.
По берегам Большого канала в Венеции 27 мая 1494 года собралась многотысячная толпа. Все хотят увидеть красавицу, о которой давно говорит Италия. Беатриче д’Эсте, живая душа миланского двора, была снаряжена мужем в Венецию как посол мира. Ее дипломатическая миссия — это «миссия доброй воли». Мавр боготворил жену-подростка, свою девочку. Он говорил о ней как о «самом дорогом, что есть у него». Он полагал, что при ее посредничестве ему удастся добиться важных результатов. Своих послов Лудовико снабдил весьма четкими инструкциями о том, как вести переговоры с представителями Светлейшей республики. Милан лелеял надежду на установление союза с венецианцами, имея в виду целый ряд вполне определенных стратегических обстоятельств: Сфорца просил о защите от вероломства Карла VIII — правильно оценив обстановку, Лудовико считал нападение Франции неминуемым. В то же время Милан обещал Венеции поддержать ее перед лицом растущей турецкой опасности и в ее столкновении с императором, которого Лудовико не перестал опасаться, хотя и выдал за него замуж свою племянницу. Проанализировав противоборство интересов в раздробленной Италии, удручающее корыстолюбие и беспринципность государей Италии, Лудовико пришел к выводу, что главную опасность для него представляли неудовлетворенные амбиции Фердинанда Арагонского. Больше всего Лудовико беспокоило, что ненасытный арагонец может сговориться с французским королем или австрийским монархом в ущерб Милану. Поручив своим дипломатам объяснить дожу причины, побудившие Милан искать союзников в Венеции, Лудовико решил направить венецианцам послание доброй воли, с которым и прибыла в Светлейшую Беатриче. Мавр рассчитывал, что ее образованность, умение вести беседу, наконец, красота и очаровательная манера держать себя помогут снискать благосклонность и смягчить сердца суровых мореплавателей.
Любопытно, сколь смягчалось сердце самого Мавра, человека циничного и жестокого, под ласками молодой жены. Однажды Беатриче сообщила ему из Феррары, что играла на деньги с послами — так, от нечего делать (путешествие было долгим и утомительным). Фортуна, писала Беатриче, была на ее стороне. Герцог тотчас ответил: «Мне доставило несказанное удовольствие известие о том, что ты играла на деньги и обобрала соперников до нитки. Но не забудь, что в игре мы с тобой неизменно на одной стороне, так что по возвращении твоем в Милан я рассчитываю получить свою законную долю. Но это лишь в том случае, если ты по-прежнему будешь в выигрыше. Если же проиграешься, то и разговора нет».
Пока идет эта грациозная переписка между Лудовико и Беатриче, на арену итальянской истории вступает новое действующее лицо, преисполненное решимости изменить ход событий в свою пользу. Это Карл VIII, король Франции. Наружность его малопривлекательна: низок ростом, лицо некрасивое, кожа с нездоровым желтоватым оттенком, крючковатый хищный нос. Только достоинство и энергия, читаемые во взгляде, как-то облагораживают его физическое уродство. Ноги и руки Карла непропорционально длинны и узловаты. Первое впечатление — перед вами уродец или марионетка! О культуре этого человека говорить не приходится. Его интеллектуальный уровень, быть может, чуть выше, чем у деревенского неуча. Командовать, повелевать — вот его стихия и призвание. Именно таким образом он ищет удовлетворения своим амбициям, но, как правило, и это ему не удается. Он окружен раболепными придворными, готовыми на любую подлость, лишь бы угодить королю. Однако он не пользуется авторитетом даже у последнего прислужника.