Когда Карл проезжал через Рим, папу так и не сумели разыскать.
— Мне очень жаль, — посетовал король; под глазами у него чернели набрякшие от усталости полукружия. — Ведь пришел я к нему — словно агнец к доброму пастырю. — Так он попрощался с Римом.
Отступление продолжалось. Французы оставили Рим, но сохранили свой гарнизон в Пизе, свободном городе.
Форново — небольшая деревушка, прилепившаяся к берегу Таро. Здесь северные ворота перевала Чиза, на полпути между Сарцаной и Пармой. Именно в этом месте произошло столкновение между отступавшей французской армией и итальянцами. Французскому королю, однако, удалось выйти из этой схватки победителем. Силой оружия проложил он себе путь на родину, во Францию.
«На берегах Таро произошло важное событие, — комментировал это сражение Паоло Джовио, — когда вопреки нашей храбрости, бывшей больше нашего умения, итальянское военное искусство потеряло свою давнюю репутацию».
Горная тропа близ Форново постепенно расширяется и плавно сбегает вниз в просторную долину. Путешественник испытывает при этом огромное удовольствие, проплутав несколько бесконечных километров в узких горных ущельях. Войска итальянской лиги, по мнению историков, поступили бы гораздо разумнее, если бы атаковали Карла VIII в горах, как бы спрыгнув на него неожиданно с крутых скал. Итальянцы, рассуждают историки, прекрасно были осведомлены об особенностях данной местности, и победа в таком случае наверняка осталась бы за ними.
Однако Франческо Гонзага, маркиз Мантуи и один из наиболее известных кондотьеров своего времени, муж Изабеллы д’Эсте, не доверял Парме. По этой причине он предпочел, чтобы не потерять над ней контроль, не удаляться слишком далеко от ее укреплений. Он принял решение атаковать французов не в горах, а на равнине.
Французы имели не более 9500 вооруженных солдат. Большая часть армии была уничтожена голодом, трудностями пути, болезнями. Предстоявшее сражение пугало солдат. Они боялись столкнуться с неприятелем в открытой борьбе. Итальянский поход для них был на первых порах не более чем приятной прогулкой. Теперь же им предстояло помериться силами с грозным неприятелем.
Первыми в долине оказались 350 французских кавалеристов — лучшее, что осталось от армии завоевателя. Следом за ними медленно и величаво, как и подобает прирожденным жителям гор, выступили 3000 швейцарцев.
— Триста пусть останутся в резерве, — приказал Карл. — Вперед, мои лучники-шотландцы, вперед, мои стрелки!
На пути французов 30 тысяч итальянцев. Своей озлобленной храбростью готовы они восполнить все недостатки организации сражения. Они жаждут отомстить иноземцам за унижения, которые испытала их страна за время оккупации. Накануне битвы кондотьеры Карла отправили в безопасное место свои обозы с награбленным в Италии — пять или шесть тысяч мулов, груженных сокровищами.
Гонзага задумал очень остроумный план битвы. Он желал избежать лобового столкновения с противником, что могло бы привести к многочисленный жертвам. Поэтому он решил сымитировать атаку на французский авангард, а затем неожиданно атаковать по флангу противника. Вместе с одним из лучших своих капитанов, Бернардино Фортебраччо, он переправился на правый берег Таро, где наметил два возможных пути перехода ее вброд, с тем чтобы проникнуть в основную массу французов и обратить их в паническое бегство. Однако непредвиденное событие помешало осуществлению этого хитроумного плана в последний момент.
В самом начале битвы неприятеля атаковали страдиоты — мобильная венецианская кавалерия. Подбадривая себя безумными выкриками и воплями, размахивая над головой кривыми саблями, они добились своего — французы были в полном замешательстве. Венецианцы тотчас поспешили ретироваться, так как увидели швейцарцев с их смертельными аркебузами. В тот самый момент, когда венецианцы уже отступали, Гонзага и Фортебраччо попытались начать переход Таро вброд. Но тут полил проливной дождь неслыханной силы. Итальянская кавалерия и пехотинцы захлебнулись в реке, превратившейся в полноводный и стремительный поток. Переходить реку вброд стало невозможно или очень опасно.
Французы же, видя, как в отчаянии бросаются в опасную реку итальянские кавалеристы, сразу же поняли, в чем состояла хитрость Гонзага. Они немедленно позаботились о том, чтобы укрепить свой фланг и отбить атаку итальянцев. Но французы беспокоились напрасно. Ставшая вдруг непреодолимой водная преграда разрушила смелый замысел войск итальянской лиги.
Однако, несмотря на то что их стратегический замысел был противником давно разгадан, несмотря на большие потери, итальянцы не сложили оружия. Но и французы не могли уступить. Ими управляла сила отчаяния. Они твердо решили проложить себе путь на родину. Широкогрудые и плечистые швейцарцы, подвижная французская кавалерия, страдиоты, итальянские пехотинцы — все смешалось в одну общую мясорубку. Произошло такое чудовищное побоище, которого итальянское поле брани не ведало на протяжении двух столетий.