Имеющиеся в нашем распоряжении фотографии начала XX в. с парковыми видами усадьбы в Раптях позволяют сказать, что, к сожалению, ни одну из имеющихся попыток реконструкции ее парковой композиции нельзя назвать удачной, отвечающей ее реальному характеру. Она меньше всего напоминала нечто похожее на вытянутый прямоугольник парадного двора-курдонера, ибо сам дворец был пусть главной, но все же частью гигантской композиции с широкими площадями террас и зеркальной гладью озера. Изящество рисунка парковых дорожек, куртин, балюстрад, береговых линий симметрично расположенных прудов словно переносили гостей усадьбы в эпоху, воспетую полотнами А. Ватто и О. Фрагонара.
Однако за пределами дворцово-парковой композиции это была типично русская усадьба с хозяйственным комплексом, фруктовым садом, в окружении лугов и пашен. При усадьбе имелись и фазанник, использовавшийся, говоря по-современному, в целях охотничьего гостевого туризма, и пресловутая плантация ландышей, организованная не столько для коммерческого выращивания «целого моря цветов», сколько ради получения ценного лекарственного сырья для нужд столичной фармацевтики.
Комплекс служебных и хозяйственных построек в основном размещался на месте старой, некогда отцовской усадьбы, находившейся к северу от дворца, от которой до наших дней сохранились многие строения: старый усадебный дом, позже перестроенный под оранжерейный корпус, гостевой дом садовника, приспособленный Половцовым-младшим под кухню, соединенную подземным ходом с дворцом, и т. д.
По данным Н. В. Мурашовой и Л. П. Мыслиной, среди построек старой усадьбы была также и часовня, построенная отцом будущего преобразователя усадьбы – Александром Андреевичем Половцовым. При этом сообщается, что он предпринял это строительство, заботясь о жене, которая «была глубоко верующим человеком, а в Череменецкий монастырь не во всякую погоду можно было добраться». В этом сообщении не учтены, по крайней мере, два обстоятельства. Первое то, что Рапти входили в приход вовсе не Череменецкого монастыря, а Тихвинской церкви в с. Романщина, находящейся от них в большей доступности, чем монастырь. Во-вторых, часовня, как мы знаем, не предназначена для совершения Таинства причастия, ввиду отсутствия в ней алтаря со Святым Престолом, следовательно, она мало подходит для проявления религиозного чувства «глубоко верующего человека». Надо думать, что А. А. Половцов-старший устроил у себя в имении все-таки домовую церковь, которая была упразднена после его смерти в 1892 г.
Сам Александр Андреевич Половцов (1805–1897), во многом уступая в известности своему знаменитому сыну, все же представляет определенный исторический интерес. Будучи военным инженером, он участвовал в Русско-турецкой войне 1828–1830 гг. и вскоре по ее окончании вышел в отставку. В начале 1840-х гг. он был назначен членом комиссии по устройству железной дороги между Москвой и Петербургом, позже инспектировал строительство православных церквей в западных губерниях.
В 1830 г. Александр Андреевич Половцов женился на Аграфене Федоровне, урожденной Татищевой (1811–1877), представительнице старинного, хорошо известного в русской истории дворянского рода. В 1849 г. Александр Андреевич становится владельцем усадьбы и деревни Рапти, перешедших к нему за карточные долги от П. Г. Базанина, предки которого владели этим имением начиная с XVII в. С 1849 по 1857 г. А. А. Половцов-старший являлся предводителем лужского уездного дворянства, затем, после отмены крепостного права, его избрали лужским мировым посредником. «Ему пришлось много ездить по уезду, рассматривать и улаживать взаимные жалобы и притязания помещиков и крестьян, проводить волостные сходы, утверждать уставные грамоты… Становление новых органов местного самоуправления было трудным ввиду недостаточной подготовленности как крестьян, так и дворян к помещичьей деятельности… Дело было трудное, не все с ним справлялись, но ему это удалось» (Н. В. Мурашова, Л. П. Мыслина). Стоит отметить, что при усадьбе Половцовым-старшим была устроена школа для крестьянских детей.
Через год после смерти жены Александр Андреевич продает имение в Раптях своему сыну, чтобы тот смог без лишних препятствий осуществить свой грандиозный замысел по преобразованию обычного по тем временам «дворянского гнезда» в блистательную загородную резиденцию.