После приговора перевели в СИЗО. Посадили к ворам. Уголовники же принципиально придерживались аполитичной линии, жили по своим понятиям и с миром «политических» не пересекались.
— Среди воров, особенно проходящих по тяжелым статьям с длительными сроками, были люди рвавшиеся в ополчение, — рассказывает Игорь. — Одни прямо говорили: «Да я пойду и совершу подвиг. Лучше рискнуть, чем тут пятнашку корячиться!». Но были и другие, поддерживающие Украину.
Еще до приговора начались «мутные движняки». Вначале один из следователей предложил свои услуги, точнее сделку: за 50 тыс. грн. поменять статью на более легкую (от 3-до 7 лет) или поставить на обмен пленными. Денег таких, конечно же, не было. Мать безрезультатно писала жалобы и ходатайства. Оставалось ждать этапа. И вновь вмешалась судьба в виде Минской формулы обмена «всех на всех».
26 декабря 2014 колонна из девяти автобусов пленников прибыла к точке обмена. 225 ополченцев и гражданских лиц, попавших в жернова украинского правового беспредела, в тот раз обменяли на 151-го украинского силовика. Никаких документов украинские власти никому не вернули. Мирошниченко собственноручно написал заявление на обмен. Всем ополченцам сказали: «Вы по-прежнему в розыске. Вас будут искать, находить и сажать на конкретные сроки».
При этом настоящих ополченцев в партии было не более трети. Большинство же — обычные граждане, так называемые «бытовые сепаратисты» или «диванные войска», схваченные по наводке знакомых или за неудачное слово. Достаточно одного паблика в Фейсбуке или другой соцсети, чтобы ночью вломились СБУшники. Потом человека поставят на пыточный конвейер, где за три-четыре дня любой подпишет всё, что скажут. Обычная практика — параллельно подкинуть тротиловую шашку или гранату РГД-5. Причем в пластиковом канцелярском файле, стерильные — без отпечатков пальцев. Отпечатки им не нужны — все, что нужно, потом выбьют в виде признательных показаний. Таковы нынешние нормы украинского процессуального делопроизводства.
— Они ведь лупят смертным боем всех — нас, гражданских, женщин, стариков — без разницы. Признаваемость 100 %. Забитых до смерти никто не считает, — рассказывает Игорь.
В Авдеевке освобожденных предъявили прессе и представителям ОБСЕ. Оттуда отправили в Донецк, поселили в общежитии. Всех проверили, попутно выявив шестерых «засланных казачков». Один глубоко законспирированный «розвідник» даже прибыл на обмен с деньгами и удостоверением «сотника майдана» в кармане.
Освобожденным помогали чем могли. С ними работали психологи, ведь физически восстановиться оказалось легче, чем психологически. Многие вернувшиеся из плена не выдерживали — нервные срывы, истерики. Люди не спали по ночам, многие были морально сломаны и раздавлены.
Огромную помощь оказывали волонтеры Валя и Галя. Оформляли документы, помогали со статусом беженцев, тем, кто хотел уехать в Россию. Но Игорь посчитал просто: «Не забудем, не простим». И пошел в Донецкий военкомат искать место в строю. К его удивлению места не нашлось — Новый год, Рождество, «полный комплект». Кто-то подсказал, что в Луганске таких проблем не будет. Волонтеры не подкачали — уже 6 января парень прибыл в город и определился в Первый казачий полк им. Платова.[1]
Новогодние каникулы окончились для Игоря не начавшись — бои под Дебальцево, первая атака на Санжаровку, неприступные оборонительные сооружения киевских силовиков. Перед самой ротацией совсем уж не повезло. Две ракеты украинского «Града» попали в дом, где располагался его взвод. Удача, что все выжили, хотя Мирошниченко и его товарища, молодого парня Игоря Каратаева с позывным «Капай» завалило разбитой крышей. Наш герой две недели не мог разогнуть спину и выполнять какие-либо работы, Каратаев же ушиб шейный отдел позвоночника и почти месяц ходил в нашейном корсете. Лечились уже дома — всё подразделение по ротации отправили назад, под Станицу.
Всю весну и нынешнюю половину лета парням приходится жарко: практически каждодневные обстрелы, «бодание» с РДГ карателей и броней противника, ведущей обстрелы из-за реки.
Неделю назад глупо погиб боевой товарищ Игоря — Виктор Николаев. Вместе с ним был тяжело ранен Каратаев. В тот день двойка из снайпера и оператора ПТРК искали место для противотанковой очередной позиции. На подходе услышали характерный щелчок и приняли его за рикошет пули — через реку тут частенько работают украинские снайперы, зачастую используя приборы бесшумной стрельбы. Присели, начали осматриваться. Взрыв. Оказалось, что сорвали растяжку самодельной мины. Пятидесятилетний русский доброволец из Йошкар-Олы, археолог, так и не дописавший свою диссертацию, необычайно светлый человек Виктор Владимирович Николаев умер от полученных ран по дороге в больницу. Парнишка «Капай» получил множественные осколочные ранения по всему телу с головы до ног, взрывом ему разорвало рот, перебило фаланги пальцев на правой руке. И… три осколка засело в глазу. Два достали врачи Луганской Республиканской клинической больницы. Один осколок застрял в стекловидном теле, разрушен хрусталик. Парнишку ждет несколько операций. При этом врачи говорят, что зрение ему сохранят.