Делал он ее с полгода, а может, и больше.
— Ну как, Жмых? — спрашивали мужики в окно. — Закружилась машина? Покажь тогда.
— Уйди, бродяга! — отвечал истомленный Жмых. — Это тебе не пахота — тут техническое дело.
Наконец Жмых сдался.
— Што ж, аль песок слаб? — спрашивали соседи.
— Нет, в песке большая сила, — говорил Жмых, — только ума во мне не хватает: учен дешево и рожден не по медицине.
— Вот оно што.. . — говорили соседи и уважительно глядели на Жмыха.
— А вы думали — что! — уставился на них Жмых. — Эх вы, мелкие собственники!
Тогда Жмых взялся на сочливые луга. И действительно — пора. Избыток народа из нашего села каждый год уходил на шахты, а скот уменьшался, потому что кормов не было. Где было сладкое разнотравье — одна жесткая осока пошла. Болото загоняло наше Гожево в гроб.
То и взяло Жмыха за сердце.
Поехал он в город, привез оттуда устав мелиоративного товарищества и сказал обществу, что нужно канавы по лугу копать, а самую Лесную Скважинку чистить сквозь.
Мужики поломались, но потом учредили из самих себя то мелиоративное товарищество. Назвали товарищество «Альфа и Омега», как было указано в примере при уставе.
Но никто не знал, что такое — «Альфа и Омега».
— И так тяжко придется — дернину рыть и по пузо копаться, — говорили мужики, — а тут Альфия. А может, она слово какое законное, мы вникнуть не можем, и зря отвечать придется.
Поехал опять Жмых слова те узнавать. Узнал: «Начало и Конец»— оказались.
— А чему начало и чему конец — неизвестно, — сказали гожевцы, но устав подписали и начали рыть землю, как раз работа в поле переменилась.
Тяжела оказалась земля на лугах: как земля та сделалась, так и стояла непаханая.
Жмых командовал, но и сам копался в реке, таскал карчу и разное ветхое дерево.
Приезжал раз техник, мерил болото и дал Жмыху план. Два лета бились гожевцы над болотами и над Лесной Скважинкой. Пятьсот десятин покрыли канавками да речку прочистили на десять верст.
И правда, что техник говорил, луга осохли.
Там, где вплавь на лодке едва перебирались, — на телегах поехали — и грунт ничего себе, держал.
На третий год луга вспахали. Лошадей измаяли вконец: дернина тугая, вся корневищами трав оплелась, в четыре лошади однолемешный плужок едва волокли.
На четвертый год весь укос с болота собрали, и кислых трав стало меньше.
Жмых торопил всю деревню — и ни капли не старел ни от труда, ни от времени. Что значит польза и интерес для человека.
На пятый год травой тимофеевкой засеяли всю долину, чтобы кислоту всю в почве истребить.
— Мудер мужик, — говорили гожевцы на Жмыха. — Всю Гожевку на корм теперь поставил.
— Знамо, не холуй! — благородно отзывался Жмых.
Продали гожевцы тимофеевку — двести рублей десятина дала.
— Вот это да! — говорили мужики. — Вот это не кроха, а пища!
— Холуи вы, — говорил Жмых. — То ли нам надо? То ли советская власть желает? Надобно, чтобы роскошная пища в каждой кишке прела.
— А как же то станется, Жмых? И так добро из земли прет, — говорили посытевшие от болотного добра гожевцы.
— В недра надобно углубиться, — отвечал Жмых. — Там добро погуще. Может, под нами железо есть аль еще какой минерал. Буди землю корябать — века зря проходят. Пора промысел попрочней затевать.