– Да хоть сейчас! – воскликнул Джонсон. – Чем скорее мы совершим задуманное нами, тем лучше. А то непоседа Гитзкот снова соберет своих головорезов и не даст местному населению успокоиться. Если же ему удастся заручиться полным содействием всех окрестных фермеров, наше дело проиграно.
– Что касается лично меня, то я до отъезда непременно должен побывать у Робертсов, и отправлюсь к ним немедля, – сказал Роусон. – Тем более что мне это по пути. Тем временем вы, Джонсон, отправитесь прямиком через лес к истоку Ципреса. Сойдемся у того места, где растет бук с красными листьями.
– Значит, мы начинаем работу?
– Конечно! – отвечал Роусон. – Вы непременно должны первым прибыть к назначенному месту, а возвращаться нам никому не придется.
– Будем надеяться, что все сойдет благополучно, – прибавил Коттон. – А теперь прощайте, товарищи, я принимаюсь за дело!
– А когда вы, Роусон, рассчитываете попасть к назначенному месту свидания? – спросил Уэстон. – А то, знаете ли, мне не хотелось бы долго торчать на одном месте с несколькими лошадьми.
– Раньше пятницы мне ни в каком случае туда не попасть, – сказал Роусон, – да и то только в случае, если ничто вам не помешает. Вы же, как выходит по моим расчетам, попадете туда в четверг вечером и тоже только при самых благоприятных условиях. Следовательно, я полагаю, нам удастся встретиться только в субботу или, в лучшем случае, в пятницу вечером. А теперь пора. Прощайте, друзья мои! До скорого свидания!
– Прощайте! – отозвались Коттон с Уэстоном, исчезая в кустах.
Роусон проводил глазами скрывшихся в чаще сообщников и обратился к Джонсону:
– Знаете, Джонсон, я последний раз участвую в предприятии заодно с Коттоном, – сказал он. – Островитяне передавали мне, что не хотят с ним вести дел. По их словам, он только и делает, что пьянствует да ссорится со всеми. А кроме того, не умеет язык держать за зубами.
– Да и этот мальчишка Уэстон кажется мне ненадежным, – подхватил Джонсон. – Я убежден, что в первый же раз, как попадется, он выдаст нас. Он не внушает мне ни малейшего доверия.
– Будем, однако, надеяться, что он не попадется, – сказал Роусон. – Кто знает, что сделал бы каждый из нас, попав в руки регуляторов?! Своя рубашка ближе к телу. Весьма соблазнительно даже твердому человеку спасать собственную шкуру, пожертвовав чужою. Мы-то с вами доверяем друг другу, но думаю, что кое-кто не питает к нам подобного доверия, а потому…
– Чем меньше мы будем говорить об этом, тем лучше! – проговорил наставительно Джонсон, опуская глаза и внимательно рассматривая ствол своего ружья. – Где мы найдем лошадей?
– В Фельуэле. Уэстон прекрасно знает это место и приведет их прямо туда.
– Тогда сделаем следующим образом. Вы отправитесь по большой дороге, а я проберусь лесом. Я думаю, что будет гораздо лучше, если нас не увидят вместе.
– До свиданья, желаю вам всего лучшего!
– Прощайте, друг мой, желаю вам того же!
Расставшись таким дружеским образом со своим собеседником, Роусон направился к дереву, у которого была привязана его лошадь, отвязал ее и, вскочив в седло, мелкой рысцой направился к большой дороге. Выехав на нее, он опустил поводья, предоставив животному, вскоре сменившему рысь на галоп, свободно мчать себя к жилищу своей будущей жены. Едва перед ним среди деревьев мелькнула крыша фермы Робертсов, методист сдержал лошадь и медленно подъехал к дому. Проповедник был приветливо встречен обеими женщинами, но не собирался у них оставаться надолго, сказав, что его ждут неотложные дела, которые сулят ему порядочные выгоды.
– Дорогая Мэриан, – сказал он, ласково беря за руку молодую девушку, которая при этом почему-то сильно побледнела, – скоро у нас будет свой уютный уголок, в котором мы славно заживем. Да и мне пора бросить ту бродячую жизнь, которую я вел до сих пор. Объезжая окрестные фермы верхом, я часто рискую своим здоровьем и, кроме того, даже своей доброй репутацией, так как иногда, за неимением ничего более подходящего, мне приходится ночевать у людей, знакомство с которыми может сильно скомпрометировать меня.
– А отчего вы в таких случаях, подобно другим фермерам Арканзаса, не останавливаетесь на ночлег под открытым небом? – спросила Мэриан. – Неужели вы боитесь?
– Не боюсь, милое дитя, но не хочу рисковать своим здоровьем. Во-первых, я уже не так молод, чтобы безнаказанно подвергаться действию ночных туманов и росы, во-вторых, мне вообще советовали избегать беспокойства и неудобств. Теперь мне все-таки приходится покинуть ваш гостеприимный кров. Прощай, дитя мое, но прежде давай помолимся вместе Богу, чтобы он помог нашим начинаниям и благословил наши намерения.