Сейчас трудно с полной достоверностью установить, как именно звучал ранний джаз. В какой-то степени ключом к разгадке могут служить сохранившиеся в большом количестве записи регтаймов, одной из главных музыкальных форм, породивших джаз. Некоторые из них сделаны на рубеже XIX и XX веков, а другие и того раньше. Кроме того, мы располагаем записями, сделанными в 1930-х годах во время музыкально-фольклорных экспедиций Джона и Элана Ломаксов. Среди них различные народные песни, в том числе трудовые, религиозные гимны и спиричуэлс, песни, связанные с полевыми работами, так называемые «стрит-крайз» — выкрики уличных торговцев, игровые песни и другие. Этих записей немного, и делались они в неблагоприятных условиях — не в студии, а прямо на местах, в те годы, когда еще не было магнитофонов. И тем не менее их считают одной из важнейших составных частей всей записанной американской музыки, поскольку они дают достаточно достоверное представление о том, какой была негритянская фольклорная музыка в ранний период, а значит, и о том, какого рода музыка создавалась неграми в те годы, когда начали формироваться музыкальные течения, предшествовавшие возникновению джаза.
Существует также немало записей блюзов, часть которых сделана еще в 1920-х годах. Исполняемые и самодеятельными деревенскими певцами, и профессиональными музыкантами, они позволяют довольно точно судить о том, как пели и исполняли блюзы за двадцать лет до того, как джазмены начали плести из мелодий блюза новую музыкальную ткань. Наконец, есть словесные описания раннего джаза и негритянской музыки в целом, причем отдельные из них принадлежат очевидцам, жившим еще в прошлом веке. Если осмотрительно использовать всю совокупность фактов, сохранившихся в письменном виде и в виде пластинок, можно получить определенное представление о том, как звучал ранний джаз.
История джаза начинается в Африке. В течение более чем трех веков в Новый Свет ввозили черных рабов. Среди них были представители около двух тысяч племен, говоривших на сотнях различных языков и, конечно, исполнявших самую разнообразную музыку. Но при всем этом разнообразии у нее была одна общая черта: основой ее был ритм. Главный принцип африканской музыки прошлого — а в значительной степени и настоящего — состоит в том, что два или большее число ритмических рисунков накладываются один на другой. Простейшим примером может служить одновременная игра на двух барабанах, когда на одном из них выбиваются три доли, а на другом за то же время — две. Однако такое простейшее сочетание ритмов встречается редко. Гораздо чаще каждый из трех-шести инструментов исполняет одновременно с другими свою ритмическую фигуру, причем у каждой из них свой размер (метр), или, как говорят джазмены, свой «бит». Постоянно перекрещивающиеся ритмические линии в какой-то момент вдруг совпадают, сплетаются друг с другом, но тут же снова расходятся. Для наглядности представьте себе автотрек, по которому с различной скоростью, но в одном направлении мчатся машины. Вот одна из них нагоняет другую, и какое-то время они идут рядом, чтобы потом первая снова ушла вперед. Постоянное слияние и расхождение ритмических линий создает напряжение. Этот прием широко используется в современной музыке.
Вместе с черными рабами в Новый Свет прибывала и африканская музыка, а иногда и инструменты. Попавшие в неволю негры, увезенные страшно далеко от дома и без каких-либо надежд вернуться обратно, часто умирали от отчаяния. Чтобы поднять их настроение, работорговцы всячески поощряли пение плывущих на кораблях рабов в надежде, что музыка окажется противоядием от смерти. В XVIII-XIX веках на Севере, как и на Юге Соединенных Штатов, рабы регулярно собирались вместе, чтобы вспомнить старинные африканские мелодии и танцы. Сохранились описания очевидцев этих танцевальных праздников. Среди них наиболее известными были фестивали, проводившиеся каждое воскресенье в Новом Орлеане на площади Конго, расположенной неподалеку от того места, где позднее возник Сторивилл. Сейчас на этом месте разбит парк Луи Армстронга. В описании одного из таких танцевальных фестивалей в Новом Орлеане, происходившего около 1817 года, говорится, что его участники исполняли различные мелодии на «особой разновидности банджо, сделанного из луизианской тыквы, отбивали ритм пальцами на барабанах, выдолбленных из колоды эвкалиптового дерева, поверх которой натягивалась овечья шкура; лошадиные челюсти использовались как трещотки… По ходу танца барабаны звучали все быстрее и быстрее, движения танцоров становились все более гротескными, пока, наконец, доведенные до неистовства мужчины и женщины не падали на землю в бессознательном состоянии» . Фестивали на площади Конго происходили регулярно почти до самого конца прошлого века, правда, исполняемые на них танцы в конечном счете стали сильно отличаться от породивших их первоначальных форм африканских ритуальных обрядов. Хотя привезенные в Новый Свет негры и старались сохранить верность традиционной африканской музыке, со временем они стали испытывать влияние распространенных в Соединенных Штатах различных форм европейской музыки: церковных гимнов, танцевальной музыки, военных маршей, оперных арий, фортепианных сонат. В конечном счете в негритянской среде началось зарождение совершенно новой музыки, представлявшей собою сплав африканской и европейской музыкальных культур. В основе этой музыки лежал главным образом диатонический звукоряд — обычное до-ре-ми, — хотя нередко в сокращенной пентатонической форме. По-видимому, самой обычной была и ее ритмическая модель. И все же она резко отличалась от музыки европейской. Принципиальных отличий было три. Во-первых, для нее была характерной склонность к мобильной интонации, когда высота тона не фиксируется и звуки свободно скользят вверх и вниз, отчего европейскому уху они кажутся фальшивыми. Во-вторых, в момент наивысшего эмоционального напряжения мелодия часто расцвечивается за счет шумовых призвуков, фальцетов и грубоватого тембра звучания. В-третьих, и это самое главное, мелодия никогда не связана с основной ритмической пульсацией или, как ее называют, граунд-битом. Граунд-бит может задаваться барабанами, хлопками рук, шагами танцоров, звоном кузнечного молота, ударами топора, взмахами весел. Неважно как, но он обязательно должен быть.