Мужчины разговаривали только о бизнесе, уровень пива в бутылке быстро понижался, и Витьке с Настей стало неинтересно. Перепробовав все гостинцы, они отправились к себе — как никак, было уже далеко за полночь. Мама бы отругала их, если бы знала, что они ещё не спят. Стелить пришлось самим, и Витька десять минут путался в пододеяльниках, а потом воевал с наволочками, пока не догадался вывернуть их наизнанку. Неужели мама каждый вечер проделывает это со всеми кроватями? Поскорей бы она выздоровела!
Весь следующий день они провели на берегу. Бросили в багажник сумку с едой, удочки, одеяло, и дядя Лёша отвёз их в рыбалочное место на правом берегу — Витька и не знал, что на их речке есть такие красивые места. Устроили завтрак на траве, играли в бадминтон, ловили рыбу, а вечером развели костёр в специальном месте и жарили шашлык, и это было так здорово, что Витька на время забыл о Луизе. Правда, Настьке не дали купаться, а Витька из-за чувства вины тоже не полез в воду, а в остальном пикник получился на ура.
— Ладно уж, не строй из себя рыцаря, — ворчливо сказал папа, — сплавай хоть разок.
— А кто будет за ней следить?
— А я на что? Иди.
И Витька полез в реку, а потом несколько раз прыгнул с обрыва и пожалел, что живёт не на правом берегу, а на левом. Будь поблизости от дома такой обрыв, он бы каждый день с него прыгал. Второй раз в его жизни был такой удивительный день.
Настька собирала сосновые шишки. Взрослые рыбачили и вели негромкую беседу. «Тебе нечего делать под началом у этих балбесов, — втолковывал папе дядя Лёша. — У тебя же руки золотые, давно пора самому быть начальником…» Витька накинул рубашку, чтобы не кусали комары, и пошёл к сестре. Надо было успеть до вечера ей рассказать, что стрекозы умеют разговаривать, и поймать хоть одну.
А утром вернулась мама. Без косметики и спокойная. Она вежливо побеседовала с дядей Лёшей, накормила всех разогретыми щами и аккуратно намекнула, что дом очень тесен.
— Я собственно, уже собирался. Спасибо за гостеприимство, — сказал дядя Лёша, подмигнул Витьке и уехал.
Папа даже опешил от такого поворота событий.
— Мила. Ты что творишь? Он взял меня в свою фирму. Дал в долг на начальные расходы. За лодку я уже расплатился. А ты его выгнала.
— Не поняла, — удивилась мама. — Он что, миллионер?
— Нет, но деньги водятся. И у меня будут водиться, если ты перестанешь делать глупости. Кстати, я тебе подарок купил…
Мама села на диван.
— Какой ещё подарок?
— На тумбочке лежит, — сказал папа и отвернулся.
Витька со страхом ждал, что родители опять поругаются, но этого не случилось. Мама взяла с тумбочки пакет, развернула платье и свернула снова.
— Я перешью, — сказала она. — Ткань красивая. Это что, мы теперь и ремонт можем сделать?
— И ремонт, и пристройку новую. И машина в плане…
— Значит, мне нет необходимости выходить на работу, — проговорила мама.
— Почему же, выйди. Тебе всё равно нефиг делать… Да, кстати, — вспомнил папа. — Лёха с помощником пригласили меня в двухнедельное путешествие на моторной лодке. У Лёхи отпуск, мы будем заключать договора в других городах, а в свободное время — рыбалка, речка. И я собираюсь Витьку взять с собой. Пусть отдохнёт перед школой.
— Ура! — завопил Витька.
— Только через мой труп, — устало сказала мама.
— Молчи, женщина. Лёха свою Машку на коротком поводке держит, и правильно делает. Вам, бабам, только волю дай.
— Да шут с вами, плывите куда хотите, — безразличным голосом сказала мама и ушла варить манную кашу.
— Ну что, путешественник? Собирай рюкзак, в пятницу отправляемся! — велел папа, и Витьку не нужно было просить дважды. — Мила, я в город за покупками, закрой калитку.
Рюкзака у Витьки не было, и он вытащил из комода свой старый школьный ранец. Шутка ли, целых четырнадцать дней — таких же, как вчера! Речка, рыба, палатка… Да ему и не снилось такое счастье. Пацаны обзавидуются. Наконец-то жизнь наладилась: мама здорова, за лодку расплатились, в пятницу начинается путешествие. Вот только Настьку жалко, опять ей жрать манную кашу. А Луизу надо забыть, как страшный сон.
Собирать-то особо было и нечего, ведь не девчонка же. Вот Луиза набрала бы три чемодана! Настроение было таким хорошим, что он почти простил её. А что если помириться и поехать вместе с Луизой? Ха, размечтался, там девчонке места ну никак нет, даже Настю не взяли. Да и папа не позволит, он вообще против дочерей дипломатов. Если бы Луиза не соврала, а честно призналась, что это её затея, дипломат сам расплатился бы за лодку, для него это мелкие ежедневные расходы. Насколько меньше было бы проблем.
Всё, хватит! Витька запретил себе думать о Луизе. Лучше навестить друзей, ведь до пятницы осталось всего ничего. Или помочь маме с помидорами. Он выбрал помидоры и полол их полтора часа, потом залёг читать, и незаметно наступил вечер. В прихожей послышались оживлённые голоса — мама и Настька встречали папу, и Витька выглянул из комнаты.
— Ух ты, — у него аж дух захватило при виде груды покупок.
Тут была и палатка, и туристическая горелка, и обувь, и вообще всё, что нужно для туризма.
— Держи, — папа вручил Витьке новенький серый рюкзак.
— А мне! — завопила Настька.
— Тебе конфеты, — ответил папа.
— Я тоже хочу с вами на лодке!
— Тебе нельзя, — строго сказала мама. — В путешествия ездят одни мужчины. А женщины и девочки сидят дома и ждут их. Так устроен мир.
— А-а-а! — Настьке было плевать, как устроен мир, она хотела в поездку.
— Ну вот, всегда так, — проворчал папа. — Вырастет истеричкой, достанется какому-нибудь лопуху, и будет он с ней всю жизнь мучиться.
— Это ты о чём, Серёженька?
Витька не слушал. Он разбирал покупки и боялся поверить: неужели и правда что-то изменилось в жизни? Дядя Лёша сыграл роль дед-Мороза, хоть сейчас и лето. Только бы ничего не сорвалось!
В среду, за два дня до отъезда, Витька снова накачал злосчастные колёса и поехал к друзьям — поплавать вместе, а заодно похвастаться предстоящей экспедицией, но судьбе было угодно, чтобы до друзей он так и не доехал. Едва он выехал за угол, как снова почувствовал, что руки и ноги не слушаются его. Он не мог её не заметить — она стояла прямо посреди дороги, в том самом голубом платье и с локонами, как в день их знакомства. Он неуклюже дёрнул тормоз, вильнул рулём и на этот раз все-таки упал. Как клоун на арене.
Луиза бросилась к нему:
— Витя! Ты не ушибся?
— Тебе-то что, — небрежно бросил он. Копошась в песке, сложно изображать неприступную гордость.
Она поддержала его за локоть, помогая встать, но он вяло отмахнулся. Луиза отступила на шаг и застыла с поникшей головой. Её крупные локоны упали на лицо, скрывая глаза.
— Витя. Я пришла. Попросить прощения, — дрогнувшим голоском произнесла Луиза.
— Прощаю, — фыркнул Витька.
Он смахнул песок с одежды. Начиналась жара, и деревня словно вымерла. На всей улице стояли только они с Луизой.
— Но ведь ты всё равно сердишься на меня, — жалобно протянула Луиза.
— Да нет. Мне плевать.
— Витя, я не хотела, так получилось.
— Ты всегда друзей кидаешь? — Улегшаяся было обида вновь захлестнула его, и Витьке захотелось поколотить маленькую бестию.
— Я так растерялась. У меня родители строгие.
— А у меня, значит, нет? — Витька бросил велик, шагнул к ней и крепко схватил девчонку за плечи. Она была словно кукла в его руках, её головка запрокинулась, и он увидел крупную слезу на щеке. Луиза по-настоящему плакала, но её лицо не превратилось в гримасу, как у других девчонок. Оно было бледным, чуть подкрашенные губки дрожали, но черты не исказились рыданиями. — Ты хоть знаешь, что мне пришлось выслушать от родителей и от соседа? — Витька встряхнул её, но она не сопротивлялась. — Меня из-за тебя в воришки записали!