Луиза судорожно вздохнула.
— А что говорит твой отец?
— Он хочет, чтобы я остался здесь, — спокойно ответил Поль Мишель. — Отец желает поменять мою фамилию на свою. Он сказал, что нигде на свете мне не будет так хорошо, как здесь. — Поль Мишель тяжело вздохнул. — Но отец настаивает, чтобы решала ты. Ты сама должна дать свое добровольное согласие. Он не оставит меня здесь вопреки твоей воле.
Луиза опустила голову, чтобы сын не заметил, как изменилось ее лицо.
— Я даже не знаю, что сказать. Я совершенно ничего не соображаю.
Сын сел подле нее на корточки и заглянул ей в глаза.
— Я буду навещать тебя в Лондоне. Буду проводить с тобой каникулы, как мы и хотели, когда решили, что я буду учиться в Париже. Ты ведь все равно вечно занята и вряд ли будешь по мне скучать.
И Луиза поняла, как мало времени проводила с сыном. Если когда-нибудь судьба даст ей других детей, она больше не совершит подобной ошибки. Она принесла в жертву самые дорогие ее сердцу отношения в борьбе за то, чтобы обрести независимость для него и свободу для себя. Теперь сын связал себя неразрывными узами с отцом, о чем она всегда мечтала. Он обрел свое собственное «я», и она не может у него все это отнять.
Когда-то она прочитала, что мужество — это слабость, подкрепленная молитвой. И сейчас Луиза молилась о том, как ей найти в себе силы, чтобы ничего не испортить. Она медленно подняла голову и ответила на его взволнованный взгляд утвердительной улыбкой, в которой отразилась вся ее любовь к ребенку.
— Я даю свое согласие, ты останешься с отцом. Меня это тоже избавит от многих хлопот. Ты верно сказал, что к началу сезона у меня ни на кого и на что нет времени. Но, пока я стану с нетерпением дожидаться твоих каникул, я начну строить планы, как мы с тобой будем их проводить, мне ведь тоже надо отдыхать. — Она оживилась. — Мы столько всего увидим и посмотрим. Поедем, куда ты пожелаешь. К морю. В Швейцарские Альпы. К пирамидам. На луну!
И оба расхохотались.
— Да, конечно, мама.
Всего на минуту мелькнула мысль, что наверняка он захочет проводить каникулы в обществе своих товарищей. Но сейчас ей нужно улыбаться.
— Ну а сейчас давай попрощаемся. Мне и вправду уже пора уходить, а ты потом расскажешь папе и его жене, что мы с тобой решили, что для нас обоих будет лучше, если ты останешься здесь.
Сын доехал с Луизой до ворот и махал до тех пор, пока она не скрылась в лесу за поворотом. Она видела, как сильно он расстроен расставанием, но продолжала улыбаться. И только сейчас ее губы задрожали.
В Туре носильщик нашел ей купе первого класса для женщин, и, поскольку пассажиров в поезде было мало, она надеялась доехать в одиночестве. Она села в углу, утомленно прислонив голову и закрыв глаза. Дверь резко распахнулась, дунул сквозняк, и она открыла глаза, ожидая увидеть попутчицу. Ей и в голову не могло прийти, что это Пьер. Луиза ахнула, подвинувшись вперед, и он бросился на сиденье рядом с ней.
— Я решил, что должен повидаться с тобой прежде, чем ты уедешь из замка. Как ты могла уехать, не сказав мне ни слова? — Он притянул ее к себе и зарылся лицом ей в шею. — Луиза, Луиза. Неужели ты думаешь, я не знаю, на какую жертву ты пошла? Я сделаю все, что в моих силах, ради нашего сына. — Он прикоснулся ладонью к ее щеке и впился в ее губы, целуя с нежным исступлением. По всему поезду прошел стук захлопывающихся дверей. Она оттолкнула его, чтобы перевести дыхание.
— Ты не должен уехать со мной в Париж! Пожалуйста, выйди из вагона, пока не поздно.
Пьер слегка отстранился от нее, чтобы посмотреть ей в глаза, с нежностью провел по щеке кончиками пальцев.
— Значит, в другой раз. Ты помнишь, что я сказал тебе в Сен-Клу? Ты ведь останешься в Париже?
Теперь все ее будущее зависело от равновесия, достигнутого с большим трудом. Круг замкнулся. И она вернулась к тому, с чего все началось. Луиза не стала поддаваться власти его чар, отринула их страстное физическое притяжение в прошлом и заглушила неутолимое желание своего сердца.
— Нет, — твердо ответила она, и ее глаза заблестели от горечи и боли расставания. Одним-единственным словом она отреклась от своих недавних планов, от магазина и от новой открывающейся перед ней жизни. Париж не дли нее. Луиза уже покинула его когда-то ценой ужасных переживании. Теперь она должна пройти через это снова. И она сказала, взвешивая каждое слово и чувствуя, что в горле застрял ком: — Я возвращаюсь в Англию.