Многомесячное отсутствие женщин в личной жизни геолога никоим образом не подпадает под вышеупомянутые определения.
Не, ну ни фига себе: "Забудь о женщинах на все время экспедиции"! Ничего себе романтика!
А с другой стороны... С местными девицами, похоже, действительно каши не сваришь, а наши, которые участвуют экспедиции, они того... Или, подобно Ане Шашковой, заняты плотно (а геологиня по бокситам Галя Шипко вообще замужем за геологом-картографом Сергеем Шипко, правда, они из соседней экспедиции), или, как повариха Нина Ивановна... типа, возраст глубоко пенсионный. Ладно, там видно будет, экспедиция покажет.
Лук с превеликим сомнением оглядывает ящики и мешки, которые обречены сопровождать их в дороге, а пока собраны в единую рукотворную гору под навесом, прикрытую для дополнительной надежности брезентом... От солнца, небось, укрыты, дабы не загорелись? Дождя-то никак под навесом не предвидится. Или от возможных шпионов, агентов ЦРУ? Лук спросил насчет брезента у Козюренка, у Виноградова - и получил одинаковый ответ, который его не удовлетворил, но вполне устроил: "так положено". Угу, то есть, почему - сами не знают.
Все это груз, который скоро таскать-носить кому-то придется... Любопытно - кому именно, а Лук? Да еще камнями заполнять - и опять носить-перетаскивать... Ответ загадки прост и однозначен: техническому персоналу, на горбу пресс качать. А камни-то и песок не простые, они "с икрой". В руках у Лука весьма невыразительного свойства и вида мягкая тонкая брошюрка с бледным, словно бы выцветшим от времени и солнца, шрифтом, допотопная, одна тысяча девятьсот пятьдесят девятого года выпуска: нечто вроде производственной инструкции по технике безопасности при работе с радиацией и материалами, ее излучающими. Для служебного пользования, если верить штампу на тыльной стороне брошюры. Ладно, изучил, усвоил, осталось только в дело употребить, предварительно скомкав и промяв. Но нельзя, ибо фиолетовый штамп, обозначающий госимущество. Снял с полки, проникся - верни на место. Бред, в самом-то деле: скучно такое читать, да и следовать инструкциям - также малореально, из области научной фантастики. Ну, где они возьмут посреди настоящей пустыни достаточно воды, чтобы тщательно промыть и протереть все то, что прикоснулось к предметам и веществам, излучающим радиацию!? Например, кузов экспедиционного грузовика? Или те же ящики с ураносодержащей породой? Лук не боится последствий радиации, но не от тупого незнания или гусарской бравады, а просто не боится - и все тут! Высоты и укачки - да, а радиации нет. Он еще в Питере наслушался про излучающий фон города и про то, как нынче радиоактивные дожди сыплются из небес. Фигня какая-то, бабкины сказки на постном масле, по типу якобы непременного "нестоина" у личного состава с атомных подводных лодок. Вон, взять, хотя бы, многострадальных японцев, которым довелось воочию пережить атомный кошмар: Хиросима и Нагасаки опять заселены доверху, люди там без масок и счетчиков Гейгера живут, без миллиона бумажных журавликов, запущенных в небо, это что они - оба города протерли насухо после тех бомбежек? Лук проверял, просеивал прессу, даже изучил статью в энциклопедии на тему - живы те два несчастных города или мертвы? Оба живы. Первые полгода радиация убивала, но потом вроде бы как перестала. Но - увы и ах! - никто и не перед кем за этот гадский "эксперимент" так и не ответил. Ох, война - подлая штука. А еще Лук собственными ушами слышал, как люди служили на Семипалатинском полигоне, спьяну пробалтывались, жалуясь на подорванное атомными взрывами здоровье, про то, чему были очевидцами... Врали они, или правду баяли, но двадцать лет прошло после термоядерных грибов - живы-целехоньки, не хуже остальных своих ровесников... Тем не менее, объяснения "по профилю" от своих новых коллег, и, в особенности, наставления Льва Козюренка и других "полевых" профессионалов, Лук слушал со вниманием. По их словам выходило, что радиоактивный фон тех участков пустыни, где им предстоит работать, заметно выше в среднем, нежели на гранитных набережных Невы, но тоже безопасен. При этом, предохраняться в нужных местах и моментах очень даже стоит: тщательно умываться, когда вода имеется, не лениться проверять предварительно уровень радиации на местах привала и ночлега, избегать долгого нахождения в местах, где "фонит" особенно сильно... Образцы пород в карманах не таскать, а из складок одежды, из обуви все тщательно вытряхивать при первой возможности. Примерно так. Это совсем не трудно, обычная профилактика против маловероятных случайностей, которую желательно соблюдать, неукоснительно и ежедневно. И тогда малая вероятность лучевой болезни склонится к абсолютному нулю, а ты будешь жив-здоров, и у тебя все будет стоять, что должно стоять, до счастливой старости.
- Компреневу, мсье Лук?
- Ес, ай как жес.
В экспедиции насчитывается до трех единиц гужевой транспортной техники - один Газ-69 и два грузовика, пятьдесят первых газона, а также до полувзвода личного состава: три шофера, повариха, начальник и остальное второстепенное - геологи, старшие геологи, техники, старшие техники... Есть и младший техник, звать его Лук.
Но как бы ни щеголяли военными терминами начальники (главный из них, Козырев, наконец, присоединился к народу), рассуждая за безалкогольным достарханом о предстоящем походе, на воинскую часть вся эта орава из людей, с механизмами и вещами, не похожа ни на молекулу: скорее, на цыганский табор, только без лошадей, гитар и цыганок.
Первое полевое задание Луку: в восемь ноль-ноль утра встать по будильнику, разбудить Толика (он уже на базе, ночует в отдельной каморке гаража) и вместе позавтракать (повариха Нина Ивановна встает в семь, сама), чтобы через полчаса забрать с собой личные вещи, включая документы, взять вот эту вот папку с кое-какой канцелярщиной, доехать с Толиком до Ангрена, где тот подвезет Лука прямо к дому Володи Маматова, штатного водителя экспедиции. Это на самой окраине города. Впрочем, Ангрен - городишко невеликий, в отличие от Ленинграда или Ташкента, на сотню тысяч населения, так что понятие центр-окраина значимо только для местных жителей, а для Толикова газона - три минуты разницы. Далее, Лук вместе с Маматовым едет к дому Искандера Нугаева, также штатного водителя экспедиции. Но грузовик Искандера уже в Гушсае, ждет загрузки и заправки, а грузовик Маматова в Ангрене. Таким образом, всем вместе, втроем, на грузовике Маматова доехать до Гушсая и ждать дальнейших распоряжений свыше. Луку абсолютно все понятно в простом задании, кроме одного: на фига брать с собой личные вещи, если все равно возвращаться в Гушсай?.. Но раз велено приказным порядком, что толку спорить с чужим отсутствием здравого смысла?
- Ну, что, начальник, командуй! Куда едем?
Шофер Володя Маматов сразу не понравился Луку, с первой же минуты знакомства. Невысокий, плотненький, хриплоголосый, лицо загорелое, аж бурое, глаза желтые, хитрые, щупающие...
Обут в шлепанцы, на теле зеленая майка, на ногах голубые, с лампасами по швам и пузырями на коленях, треники, чем-то похожие на кальсоны.
Лет сорок ему, а то и больше - навскидку определил Лук (и почти угадал: сорок три по документам), курит "Памир", и курит много. Ну и что, что курит, Лук тоже при "Беломоре", да и преклонный возраст Маматова пока еще сам по себе не повод к неприязни. Оно все бы так, но... речь, но повадки!..
Толик постучал в запертую калитку, тотчас залаяла, загремела цепью собака, и через минуту дверь открылась, без всяких там дополнительных "кто там", "вам кого" и "чего надо". Открыл мужчина, сам хозяин дома.
Лук и Маматов познакомились-представились, обменявшись всего лишь несколькими фразами после рукопожатия, а Маматов успел уже плеснуть матерного негатива в сторону запряженной осликом телеги с аборигеном-дехканином, пылит, дескать, матерно ругнулся на жару, которая только еще готовилась вступить в дневные права, раздраженно рявкнул на жену, спросившую что-то по поводу предстоящего завтрака... И насчет водителя Толика, едва тот дал по газам, отъезжая... вроде бы ничего особенного, словами без ругани: устроился, ездит себе налегке... Но сказал, как сплюнул...