У Лука есть школьный друг, самый близкий, самый лучший, ныне москвич, с которым они давно уже не виделись, так тот не раз Луку втолковывал насчет Госплана и планового хозяйства: отец-заводчанин его просвещал, а он Лука. Странно было слышать всю эту антиутопию, и сомнения остались, но кое-какие "нюансы" Лук накрепко запомнил. Из рассказов получалось, что в некоторых вопросах Байбаков, председатель Госплана, повыше, поустойчивее самого Андропова будет!
Искандер - что надо парень, и отнюдь не дурак, с ним, как раз, поговорить всегда неплохо, причем на самые разные темы, но он родился и вырос здесь, среди орнамента местных взаимоотношений, поэтому для него все эти "баш на баш" и "дашь на дашь" - совершенная обыденность, всосанная с молоком матери, как слово чайхана вместо слова столовая.
Нина Ивановна демонстрирует полное невежество и презрение к политике, а Олег Николаевич улыбнется и поддакнет тебе, но его "да" не многого стоит, ибо через пять минут он ровно с той же степенью охоты и доброжелательности поддержит прямо противоположное высказывание...
Есть и еще у Лука надежные друзья (Лук почему-то считает, вероятно, по молодости лет, что они у него есть), с которыми бы в самый раз все это обсудить, но они далече: одни в Питере, а другие в Москве или за Уралом...
Да, Лука очень раздражают "родимые пятна" несоциалистического мировоззрения, даже не сколько они, сколько лицемерие, несоответствие произнесенных наружу слов, с теми что подспудны, "шопотны"... Луку очень хочется верить, что вывороты эти - всего лишь отрыжка прежних времен и восточно-азиатских особенностей, однако, разум и здравый смысл нашептывают, напевают, выкрикивают ему в извилины головного мозга совсем обратное.
К тому же и курить хочется! Вот, проснулся утречком, то, се, умылся, зубы почистил, ногти подпилил... Ба! Да он же не курит! И не хочет! Ура, наконец-то бросил! Но к вечеру опять тоска, что по голове доска! А Маматов с Искандером так и смолят одну за другой, словно бы назло страдающему без курева Луку! Ну, справедливости ради - не совсем и страдающему... Грустящему, вздыхающему - так оно точнее будет.
Поэтому неудивительно, что Лук задумал про себя отведать, что за зверь такой "насик", "насвой".
Считается, что обычный жевательный табак с ароматическими прибавками. Ну, и?.. Если он попробует, то это ведь не будет нарушением пари, заключенного с Козюренком? - Не будет. Конечно! Зато - любопытство удовлетворит и, быть может, снимет никотиновый зуд в мозгу. А может быть и нет: истинный ученый не врет, не верит, и наперед не знает.
Нина Ивановна, повариха, не подвела в своих предсказаниях: пришел новый день и принес народу зарплатную ведомость.
Все расписались - и Лук расписался, все получили денежки - и Лук получил!
Одновременно, в один день, обретенные авансы и зарплаты сделали членов экспедиции веселыми, требовательными и бесстрашными:
- Владимир Иванович, отец родной! Вели своим нукерам везти нас, грешных, на самаркандский базар! Душа горит, как хочется по рядам походить, прицениться да поторговаться!
Самохина уже нет с ними, дальше поехал, так что Козырев способен легко вытерпеть эти мелкобуржуазные отрыжки общественного самосознания.
- Ах, душа горит, скажите на милость!?.. А может, еще что? С водкой увижу кого - шкуру спущу! Техников и шоферов и касается в первую очередь! Ладно, что с вами поделаешь, похоже, мещанство и вещизм пустили во всех вас глубокие корни, дорогие товарищи геологи!.. Включая некоторых членов партии! Завтра к вечеру поедем в Самарканд - если, конечно, до этого момента в полном объеме выполним поставленные перед нами задачи... А послезавтра, буквально на часок... На базар!
- На два часика, Владимир Иванович!
- Ну, там видно будет...
- Ур-р-раааа!
- Ну, что, Лук! Видишь три арки? За ними базар! Слышишь галдеж? Сиабский базар, называется! Какая там толпища, ни конца, ни краю!
- Сомкнись с толпой - и ты уже лавина!
- Что? А, ну, да. Этот базар еще старше египетских пирамид! Не забудь меня сменить через полчаса... или минут через сорок.
- Толпа, толпа! Ты лужа из народа!
- Ась, не понял?
- Накапало толпы!
- Лук, говори громче, не слышно ничего!
- Хоп, Олег Николаевич, сменю без опозданий.
Первый караулить у машины вызвался старший техник Виноградов. Обычно снятый до половины брезентовый полог у грузовика, на этот раз жестко закреплен, так, чтобы даже лилипут с недобрыми намерениями не смог бы неожиданно запрыгнуть в недра его! Сам "караульный" просто ходит вокруг грузовика, или в кабине сидит. Вид у него внушительный, лицо зверское. Этого вполне достаточно, чтобы защитить имущество геологов от случайного, сиречь, неподготовленного грабежа или воровства. Да и милиция поблизости, ее довольно много.
- Э, Николаич! Ты молот на плечо закинь - сразу все домушники-момушники со страху обделаются, только тебя увидят!
Олег Николаевич оскалился в ответ железными зубами, покивал с улыбкой, но за молотом не полез.
Лук не удержался и поправил Искандера, заспорил с ним насчет домушников.
- Искандер, опомнись, дорогой! Какие, н-на фиг домушники! Тут если какой дурак и полезет за мешочками от проб, он даже на скокаря не потянет! Гоп-кусочник, в лучшем случае.
Минут десять они с Искандером ходили вместе, но Луку быстро надоело давиться-кучковаться в потной толпе, и они разошлись бродить по павильонам самостоятельно, куда глаза глядят, в рамках отведенного времени: у Искандера час-полтора, у Лука поменьше.
Лук оглядывается в поисках хоть какой-нибудь возвышенности - пригорка, приступочки, помоста, дабы приподняться над бескрайней толпой и обозреть масштаб!.. Ни фига, даже лобного места нигде не видать. Но базар впечатляет! Любой из павильонов размером с футбольное поле, уставленное прилавками. Крыши есть - стен нету, иначе все вообще бы задохнулись. Ого, там даже кузницы стоят, с горнами, с наковальнями, все как положено! И сколько их! Реальные кузнецы в фартуках, звенят молотами по наковальням! А там кувшины из глины тачают, гончары! А еще дальше портные - на "зингерах" (древние швейные машинки с педальным приводом - прим. авт) клоузы (одежды - прим. авт) строчат! Ряды за рядами, и всюду свое! Фрукты, овощи, мясо! Глаза разбегаются от этого безумного изобилия! А крику-то! Ковры туркменские, в Ленинграде бешеный дефицит - вот они, покупай не хочу, любые размеры, в любых количествах!.. Но цены! Какой дурак будет платить за это многие сотни рублей!? - А вон! Даже тысяча с лишним! - за какой-то там пылесборник!? Психи, честное слово! Когда у Лука появится собственная квартира, в ней не будет ни ковров, ни паласов, ни стенок румынских, ни прочей мещанской дребедени! Вот чем угодно поклясться - не будет! Его удел - мыслить, постигать. Портьеры, комоды, трельяжи... Да ни за что! Он вернется и будет вновь учиться, уже без дураков, с полной выкладкой. И опять из павильона в павильон... Ого-го... Тут целый город, со своими улицами и миазмами. И такое ощущение, что сам этот базар воет, или поет без слов, как единый живой организм. Этот вой идет откуда-то сверху, но точно, что не с неба и не из репродукторов.