- Э, пожалуйте, дорогие гости! НИКОХТУЙ! - у нас, праздник! Не надо обижать жениха, не надо обижать невесту - свадьба у нас! Просим всех к нам!.. Э, нет, дорогой, что такое говоришь!.. Куда спешить, зачем спешить, выходной сегодня! Как тебя звать-величать!?.. Лев Алексеевич! А меня Маджид! У нас все честные, охрану-мохрану поставим, все в целости будет! Я в армии был, в Москве пять лет учился, сам русским стал. Теперь сына женю! Всех прошу к дастархану! По-русски если - к столу, к столу, к столу!.. Что? Э, какие подарки? Мы же знаем: экспедиция, откуда подарки!? Вы наши гости, вот главный подарок! Там, вон там, можно умыться, освежиться - все вас ждем! Без вас не праздник!
Гуляла свадьба широко, ее эпицентр - в общественном здании, похоже, что в поселковом клубе, но гульба также идет и вокруг него. Все здесь говорило, пищало и кричало о том, что очень важные люди этого района женят своих детей: целое стадо волг и жигулей собралось на местном футбольном поле, все в розовых ленточках, на капотах куклы!.. Жигули разномастные, волги - в основном черные, но и белые были.
Под огромными навесами и под деревьями ковры сплошь настелены: и на траве, и прямо на земле, а между ними все плотно уставлено конструкциями, на кровати похожими, только эти кровати широкие, на них низкие столики, застланные скатертями, а на скатертях подносы, а на них горы яств: фрукты, овощи, сласти, мясные блюда, мучные блюда.... Эти полустолы, полукровати называются чарпаи, Лук еще с прошлого месяца термин знает, специально спрашивал. Народищу полно: кто на чарпаях, кто просто на земле, на коврах вокруг дастарханов, места всем хватает, никто из гостей стоя не ест и не пьет. Разве что дети, которые бегают всюду, где им вздумается, но им можно и на ходу лакомиться, что они и делают.
Там, чуть в стороне, где кухня выгорожена - сущий ад на огне, на десятках огней! По центру - четыре котла-казана, каждый без малого в кубометр объемом!..
Лук потянул воздух опытными ноздрями - нет: здесь вонючее хлопковое масло никто не прокаливает, видимо, совсем иного качества оно! Жрать-то как хочется! Еще ведь полчаса назад не хотел, в кузове укачивался!
Однажды Лук спросил Толика - женат ли тот? Оказалось, холост.
- Что, и невесты нет?
Есть невеста, как не быть, ждет, пока Толик деньги на калым не соберет, выкуп родителям невесты. Велик ли калым, если не секрет? Восемь тысяч рублей, и выяснилось, что это еще весьма скромно, предельно щадяще для юных любящих сердец Очень уж велики расходы на свадьбу, вся родня напрягается, а жених тем более. К ее восемнадцатилетию Толик надеется собрать.
Мужчины отдельно пируют, женщины отдельно. Как ни трепыхалась Нина Ивановна, как ни уговаривал хозяев Олег Николаевич - повели ее в женскую часть мироздания.
Но перед этим, всей геологической командой, под водительством Козюренка (мужчины достали из сумок и рюкзаков и надели рубашки вместо маек и футболок, умылись с мылом, причесались), пошли поздравлять жениха и невесту. Жених в черном костюме, черная тюбетейка на его голове жита золотом. Невеста вся в белом, только фата на ее голове - скорее, чадра, столь она плотна. Козюренок, взяв слово, проявил недюжинное ораторское искусство, речь его была громка и цветиста, искренняя улыбка пересекала небритое лицо от уха до уха!.. Любому на свадьбе понятно было, что пришлые гости случайно здесь оказались, хорошие честные люди, не туристы, работяги, путешествуют по делам, явились пусть и без подарков, но и без расчета полакомиться на дармовщинку. Как тут не угостить, пусть эти русские знают наших!
Путешественники попытались, было, держаться вместе, да не получилось: Козюренка, явного начальника, повели усаживать за особо украшенный чарпай, к почетным гостям, а остальных кого куда, на свободные места-проплешины. Обувь надо снимать. Вон, вон там ей место, почти у каждого чарпая оно свое, не перепутаешь.
Лук, как самый молодой, оказался недалеко от входа на территорию клуба, под развесистой чинарой, на ковре перед низеньким дастарханом, в компании молодых и относительно молодых ребят и мужчин. Лук сразу засек особенность: более молодые позволяют себе в рубашках за дастарханом сидеть, и, как правило, в белых рубашках, а гости постарше обязательно в пиджаках или халатах. На головах у всех тюбетейки, но у Лука из головных уборов только видавшая виды соломенная шляпа, которую он оставил в машине, но даже если бы она и при нем была - надеть бы такое он постеснялся. Да и не по русскому бы обычаю - за столом в шапке или шляпе. Козюренок - иное дело, он в тюбетейке, он прав, соблюдая местные правила, а в этой дурацкой пыльной шляпе - нет, ну ее на фиг. Маматов и Виноградов тоже с непокрытыми головами пришли, так что все в порядке, им, пришельцам, можно и так.
Хозяин лично подошел к нему, разломал руками лепешку, нарочно для Лука! И Маматова с Виноградовым не забыл, всех обошел, никого своим вниманием не оставил!
- Э, как звать тебя? Лук? Очень приятно, будем знакомы, а меня Анвар! Откуда, из Москвы?
- Из Ленинграда, геологи мы.
- Самый красивый город, хочу побывать! Что желаешь, брат? Кушай, все что видишь - все твое!
- Анвар!? Ха! У меня в Питере есть друг Анвар, Анвар Вахидов, он из Ташкента, со мной вместе училс... учится.
- Ух, здорово! Да, верно, у нас всюду земляки живут, хоть на Сахалине, хоть где! Я на Сахалине служил. Ну, что, водки?
Луку не нравится, что для многих, особенно для иностранцев, образ русского - это водка и балалайка, и хотя вокруг все свои, не иноземцы, а дети одной страны ?- все равно, как-то оно так...
- Не, я сначала чайком разомнусь. Пить хочется. А лимонада нет?
- Чего нет? А, лимонад... Лимонада нет. Чай сейчас будет!
Анвар, которому, похоже, поручено присматривать, чтобы гость ни в чем не нуждался, плеснул чаю на самое донышко пиалы, и Лук оценил заботу: он знает уже, что маленькая порция - признак уважения, а жажду утолить он еще успеет. Анвару лет двадцать пять, а может чуть меньше. Руки у него небольшие, но грубые, все в бугорках, в белых и красных пятнах от заживших царапин, ногти неровно обломанные-обстриженные, на двух ногтях - черные пятна, гематомы... Одет почти налегке: без пиджака, в белой рубашке на голое тело, но с длинными рукавами.
- Шофер?
- Кто? Я? Нет... да, на тракторе работаю, давно, как с армии вернулся. Как догадался?
- По рукам. Сразу видно, что сам все чинишь. - Лук кивает Анвару на его корявые пальцы, и тот смеется, довольный Луковой догадливостью.
- Это есть, да. Трактор старый, ломается, понимаешь. Ну, что, Лук, по водочке?
- А ты будешь?
- Буду.
- Ладно, за знакомство можно. У-ух, блин! Теплая!..
- Ых!.. Другой нет, да. Чаем запей, пахлавой заешь.
- Не, я вот этим лучше. Хороша баранинка! Слушай, Анвар, а... это... лагман будет? Что-то мне так лагман ваш узбекский полюбился!?
- Кушай на здоровье. Лагман? Какой лагман, что невеста готовить станет? Это еще не скоро, через два... послезавтра будет. Ты этот лагман хочешь?
- Да нет, просто лагман, ваше национальное блюдо. Я думал, что вон там... Вон, вон за тем столо... за дастарханом - не лагман разве?
- Вон то? Да лагман! У нас его сколько хочешь! Погоди, сейчас приду, принесу! Плов есть, лагман, шашлык - что хочешь у нас есть, только скажи!
Водка ударила в голову сразу, но мягко, вкрадчиво, и как бы не сильно. И Лук, памятуя об опыте с портвейном "Чашма", решил быть настороже! Главное - тосты прореживать, а заедать, закусывать - мясным и жирным, да поплотнее!
- Удобно, Анвар, все удобно. Как ты сказал: кушак?.. А, тушак. А почему не курпача? Я думал, что сей матрасец курпача называется?