Коп чувствовал, как в животе разгорается огонь – энергия, необходимая, чтобы с головой погрузиться в новое расследование. Охота началась.
Шене подтвердил смерть в результате разрыва сонной артерии. Кровь из нее выплеснулась под давлением, значит сердце в тот момент еще билось. Когда все органы были взвешены, срезы сделаны и все необходимые образцы изъяты, медэксперт сложил все на место, как в игре «Доктор Мабуль»[17], и зашил, чтобы хоть отчасти придать телу человеческий облик – непростая задача при подобном состоянии лица. Кто-то скучал по этому человеку, кому-то он был нужен и близок, а значит, кто-то однажды придет сюда, чтобы попытаться опознать и, возможно, достойно похоронить…
Когда вскрытие закончилось, Николя убрал в карман опечатанный пакет с чипом и в сопровождении Одри направился к выходу. Оказавшись снаружи, молодая женщина сделала глубокий вздох и подняла голову. Горизонт ограничивался стеклянными башнями Берси и вполне подходил к постапокалиптической картине. Холод дождевых капель на коже успокоил ее и отбил пропитавший их обоих запах мяса с душком и кишечных газов. Николя достал сигарету и прикурил, укрывшись под портиком входа.
– Непросто? – бросил он, предлагая сигарету и ей.
Она отказалась и глянула на сообщение, от которого завибрировал телефон.
– Скажем так: разделка туши – не та часть нашей работы, которую я люблю больше всего. А эта была особенно ароматной.
– Я спрашивал не о вскрытии.
Она не ответила, быстрыми и точными движениями набрала на клавиатуре ответ, широко улыбнулась, открыв ровные зубы, и убрала мобильник в карман. На несколько секунд ее лицо озарилось слабым бледным светом, украденным у хмурого неба. Николя осознал, что пристально ее разглядывает. Он отвернулся и посмотрел на экран собственного телефона.
– По правде говоря, тухлятину никто не любит. Ты на машине?
– На метро.
– Ладно. Тогда пошли.
Он выслушал сообщение, которое прислал Шарко. «Это я. После вскрытия возвращайтесь, и побыстрее. Это сайт в Интернете. И эта штука движется». Он отсоединился и, едва зайдя в метро, связался с адресом, который числился в избранном.
То, что он обнаружил, едва не заставило его пропустить поезд.
7
С самого утра Одри чувствовала, что ее будто закрутило в вихре. Не было времени ни зайти в оружейную и получить свой «зиг-зауэр», ни глянуть на помещение, которое отныне ей предстоит делить со своей новой командой. Бастион был целым городом. Километры одинаковых коридоров. Двери на сколько хватает глаз. Службы и сокращения – UGP, SABL, SRIJ – что это?! – от которых начинала кружиться голова. В лифте и на седьмом этаже ее встретили приветливые лица, она пожимала руки, но не запомнила ни одного имени или звания. Все было слишком быстро.
Шарко с нетерпением ждал их с Николя у дверей кабинета комиссара Жеко, всего в нескольких метрах от своего собственного. Молодую женщину впечатлил разворот плеч ее начальника, его суровое изможденное лицо, на котором, словно на папирусе, отразились все тридцать лет его службы в уголовной полиции. Она уже навела справки о невероятной карьере этого копа, о громких делах, которые ему удалось раскрыть, и теперь спрашивала себя, сумеет ли она проявить себя на достаточной высоте, чтобы работать в его команде.
Он протянул ей руку, твердую, как полено:
– Сразу в омут с головой. Добро пожаловать в преисподнюю.
– Счастлива в ней оказаться, майор Шарко.
– Зови меня Франк или Шарк, как больше нравится. И мы на «ты». Как было в морге?
– Ну… поначалу холодновато, но к этому быстро привыкаешь.
Он улыбнулся ей. Они зашли, она первая. Максим Жеко кратко поздравил ее со вступлением в ряды и пожал руку Николя. Затем комиссар предложил пройти в оперативный штаб, примыкающий к его просторному кабинету. Помещение, которое могло вместить человек десять, было оборудовано по последнему слову техники, с большим столом, защищенными телефонами, телевизорами. Николя сел рядом с Одри и шепнул ей:
– Ты уже видела Франка Шарко, нашего босса, Максима Жеко, начальника уголовной полиции. А это… Простите, вы…
17