ее чувства.
—Ты хочешь быть адвокатом, Хлоя? Докажи это, — осмелилась
Адалин.
— Ты не должна бояться ранить чувства людей.
— Хм... Хлоя посмотрела в глаза подруге, готовясь сказать ей чистую
правду.
— Адалин, иногда...
Закатив глаза, Адалин откусила голову от своего дино — самородка.
— Да выплюнь ты это уже!
Кто — то же должен это сказать.
— Колледж — это не для всех.
Глава 18 — Обещание, которое может дать только Бугимен
Была уже пятница, когда Хлоя подошла к дому семьи Карузо. В
последнее время они с Лукой проводили будни в отеле — казино, а
выходные — здесь.
Помахав на прощание Генри, она открыла входную дверь и увидела
мерцающие чайные лампочки, устилающие дорожку наверху. На душе стало
тепло от осознания того, что он пытается загладить вину за их ссору в начале
недели. Он даже уже накрыл стол с романтической обстановкой: длинными
свечами и цветами.
Черт, надо будет поблагодарить Марию, когда она увидит ее в
следующий раз, она просто чудотворец.
Войдя в спальню, она обнаружила, что та пуста, а чайные лампы
продолжают гореть в ванной. Бросив рюкзак на стул, она вошла внутрь и
увидела Луку, который ждал ее в ванне с паром.
Повеселев, она присела на край ванны.
— Это извинение?
— Нет. Это я заглаживаю свою вину.
Хлоя подняла изрезанную шрамами бровь.
— Есть разница?
— Мне не нужно извиняться, если я заглаживаю свою вину, — просто
заявил он.
Зная, что в лексиконе ее жениха нет слова «извини», она продолжала
дразнить его, желая выжать из этого «не извинения» все, что можно.
— Не хочешь?
Размахивая водой, он надеялся завлечь ее.
— По крайней мере, пока ты не войдешь.
Хлое не нужно было повторять дважды. Она быстро разделась, осторожно переступила через бортик и погрузилась в тепло, а затем откинула
голову на ожидавшую ее подушку для ванны.
Лука с голодным взглядом раздвинул ноги, чтобы дать ей больше
места, и взял в руки одну из ее ног, чтобы помассировать ее.
Нет, Мария не была чудотворцем, она была человеком — шептуном.
— Я могла бы привыкнуть к этому. Хлоя вздохнула, ее пальцы на
ногах загибались от удовольствия.
— Мне следует почаще злиться на тебя, если это то, чего я жду от тебя.
— Я просто устанавливаю для тебя высокую планку, когда я буду
злиться на тебя. Поменяв ноги, Лука принялся умело разминать другую ногу.
— Я никогда не сделаю ничего такого, чтобы ты на меня разозлилась.
И они оба знали, что это правда.
Зевнув, Лука схватился за бортик ванны, когда Лука притянул ее за
ногу к себе, заставляя обхватить ее ногами.
— Ты еще не можешь заснуть, дорогая. Его губы перешли к ее
челюсти, нежно целуя ее. Я приготовил для нас особый ужин, а потом мы
займемся страстной любовью, пока я буду говорить тебе, что мне очень жаль.
Я все предусмотрел.
— Ты никогда не делаешь ничего наполовину, — с благодарностью
прошептала она, когда он провел поцелуем по ее ключицам.
— Только не когда дело касается тебя, — искренне признался он.
Хлоя смотрела на мужчину, которому собиралась посвятить свою
жизнь, и поражалась тому, что он все еще хочет ее, хотя мог выбрать любую
женщину в Канзас — Сити.
Опустившись на дно ванны, она прижалась грудью к его груди.
— Данте и Мелисса, должно быть, очень любили друг друга. Ее слова
прозвучали шепотом.
Лука недоуменно посмотрел на нее.
— Ты так уверена, если учесть, что никогда не видела их вместе.
— А мне и не нужно было. Они создали четырех прекрасных детей, а
ты, — Хлоя мило улыбнулась, — стал их шедевром.
— Я никогда не заслужу твоей любви. Его голос стал немного
хрипловатым, а глаза яростно впились в ее серые глубины.
— Я хотел бы быть таким, каким я вижу тебя в твоих глазах, но я
никогда им не стану. Для меня не будет места на небесах, и я не могу
позволить тебе отправиться туда в один прекрасный день, думая, что я буду
ждать тебя там, Хлоя.
Мысль о жизни без Луки была для нее непостижимой, и она была
уверена, что для него это то же самое.
— Неизвестно, кто из нас умрет первым. Сине — зеленые глаза Луки
пронзали уже не ее, а ее душу.
— Дорогая, даже Бог не в силах отнять тебя у меня, пока я дышу.
— Осторожно, Лука, я не хочу искушать Его, чтобы доказать, что ты не
прав...
Он рассмеялся. Как и во всем остальном, Лука не боялся ни одного
мужчины, и особенно не боялась здоровяка наверху.
— Если хочешь, я пойду на исповедь, но это все равно правда.
Когда — то Эль предупреждала ее, что, когда Лука злится, все в
Канзас — Сити запирают двери, но, Боже упаси, когда Лука был добрым... он
был таким добрым. Он заставлял ее сердце таять, а вместе с ним таяли и все
опасения по поводу того, на что он способен. Лука был более религиозен, чем она, и если для Луки не откроются жемчужные врата, то ее не очень
волновало, что они не откроются и для нее.
— Ты не обязана. Я не хочу попасть в рай, если тебя там не будет.
— Неважно, если Бог не пустит меня туда. Кроме того, — он дал понять, что
жалеть его не нужно, — мой рай находится здесь, с тобой.
Позволив ему взять ее рот в жесткий поцелуй, она скользнула
влажными руками по его плечам, чтобы крепче прижать его к себе. Лука был
прав: то, что они разделяли вместе, было раем на земле.
Обхватив ее за попу, он приподнял ее и опустил на свой член.
Осторожно, стараясь не увлечься, чтобы вода не вылилась, она
легонько покачивалась на нем. Лука, однако, не был столь сдержан и
задвигал бедрами. Ей пришлось крепко держаться за бортики, чтобы
удержаться в ванне.
Она попыталась бы успокоить его, но это было слишком приятно.
Отпустив свой резерв, она прижалась к нему еще крепче, стараясь повторять
его движения, пытаясь доставить Луке тот же экстаз, который он дарил ей.
Когда они вместе достигли кульминации, то крепко прижались друг к
другу, их тела содрогались, а вода вокруг них остывала.
Только когда она перестала дрожать, Лука поднял ее из ванны и
завернул в теплое полотенце. Они оделись и, взявшись за руки, спустились
вниз, чтобы съесть ужин, который он приготовил для них.
Они ели десерт, когда лицо Луки стало суровым.
— Обещай мне, что больше не будешь так сбегать от своей охраны. В
следующий раз, когда захочешь дать мне, а меня не будет в пределах
досягаемости, позвони мне, и я приеду к тебе.
От того, как властно он с ней разговаривал, ее новообретенная
независимость захотела возразить. И только заглянув в его глаза, она увидела