Одна вещь, которую я узнал от Нонно, заключалась в том, что тебе никогда не требовалось внимание Маркетти к себе. Вопрос был в том, что произошло бы, если бы Маркетти заинтересовался Маргарет.
- Она нарушила соглашение, - выплюнул он.
Плохое предчувствие зародилось у меня в животе. Призраки прошлого настигали меня. Но тогда я вроде как знала, что рано или поздно они это сделают, не так ли?
“Что. Соглашение?” Я стиснула зубы.
“Нога Марчетти не должна ступать в Ирландию, и ни один Каллахан не должен ступать в Италию”.
Я схватила его за волосы и приподняла его лицо, чтобы встретиться со своим. Правда была написана на его лице. В его глазах. Черт!
Неужели ничего не может быть просто?
Железные ворота разъехались в стороны, открыв взору длинную подъездную аллею, обсаженную деревьями, и беломраморный дворец в конце ее.
Можно подумать, что здесь жил король, но нет, это был всего лишь один из самых могущественных людей в мире.
Неприкасаемый.
Так называл его мой отец, сколько я себя помню.
Большое поместье располагалось на многих акрах земли, которой тоже владел Марчетти, на окраине Рима. Он предпочитал проводить здесь большую часть времени, хотя в городе у него был такой же экстравагантный дом. И во многих других местах по всему миру.
“Итак, ты нашел свою донну”. Мою женщину. Да, это звучало верно. Маргарет Каллахан была моей. Если бы только она перестала противоречить мне на каждом гребаном шагу.
Я повернулся к Нонно, которая сидела рядом со мной в машине. “Да, это та самая”, - сказал я без капли сомнения. Она была единственной с тех пор, как была той пятилетней девочкой, за которую я была готова сражаться со своим отцом и умереть.
Взгляд Нонно метнулся к большому поместью, затем обратно ко мне.
“Я рад это слышать, нипоте”, - ответил он. Он мог называть Кассио и меня своими внуками, но, по правде говоря, мы были его сыновьями. Тех, кого у него никогда не было. И он вырастил нас такими. - Я так долго ждал, когда вы с Кассио уладите свои дела.
Это была правда. Он годами говорил, что отказывается покидать эту Землю, пока мы с Кассио не создадим собственные семьи. Он слишком сильно беспокоился о нас. Даже несмотря на семьи, которые мы создали с нашими друзьями, он хотел, чтобы мы остепенились. Лучано был первым из мужчин, женившихся, но это также побудило Нонно почаще напоминать нам, что и нам пора устраиваться.
“ Когда я могу ожидать свадьбы моего младшего внука? - потребовал ответа он, стукнув тростью по полу машины. Затем прислонился к ней и откашлялся. “ Мне нужно увидеть твою свадьбу, дитя мое, чтобы я мог наконец отдохнуть. Твои мама и Нонна ждут меня.
У меня сжалось в груди. Мне не нравилось думать о смерти Нонно. Он был единственным родителем, которого мы с Кассио когда-либо знали. Наш отец был просто жестоким ублюдком. Его нельзя было считать кем-то другим. Возможно, он и не перерезал запястья нашей матери, но он толкнул ее на это.
“Она не хочет меня”, - сказал я. Сардоническое чувство сжало мою грудь. Это был первый раз, когда я произнес эти слова вслух. “Пока”, - добавил я.
Провал был невозможен. Она и наш нерожденный ребенок были причиной, по которой я был здесь, готовый заключить сделку с Маркетти. Я бы сделал все, чтобы спасти ее жизнь. Жизнь нашего ребенка.
Машина остановилась. Последний общий взгляд и кивок Нонно.
В тот момент, когда мы с Нонно вышли из машины, четверо мужчин подошли к нам сзади, а двое мужчин встали перед нами. Гвидо прикрывал спину Нонно. Мне не нужны были телохранители, хотя в этот момент мне хотелось, чтобы у меня было какое-нибудь подкрепление.
Нас провели через большое мраморное фойе в кабинет, где сорокапятилетний Марчетти, откинувшись на спинку кресла, правил своим королевством. Не так уж много людей видели Энрико Маркетти вблизи. Вероятно, это лучше для женского населения, потому что даже на его редких фотографиях в газете женщины сходили с ума.
Конечно, он не шел ни в какое сравнение со мной.
- Синьор Димауро, - первым поприветствовал он Нонно.
“Энрико, спасибо, что принял меня и моего нипоте”. В последнее время мой дедушка быстрее уставал, поэтому я помогла ему сесть на первый свободный стул.
“ Конечно. Вы с моим отцом были близки, ” парировал Энрико. “Caffè? Капучино?”
Это было единственное, по чему я не скучал в Италии. Единственное. Их постоянная потребность пить чертов кофе.
Взгляд Нонно блуждал по комнате, воспоминания практически плясали в его глазах.
“Я помню дни, когда мы с твоим отцом проводили много часов в этом кабинете”, - заметил Нонно.