Я открыла рот. Не смогла произнести ни слова. Поэтому я закрыла его и открыла снова. - С ребенком не уверена, что смогу многое сделать, - тихо призналась я.
Нонно усмехнулся. “Для моих девочек нет работы убивать людей. Ты будешь для Луки рупором. Как моя жена была моей ”. Мягкая улыбка изогнула мои губы. Мне совсем не претила эта идея. На самом деле, она мне понравилась.
Мой взгляд метнулся к Луке. - Что ты об этом думаешь?
У Луки вырвался сардонический вздох. “Я всегда был больше ДиМауро, чем Кингом. Я всегда был счастлив на этом острове. Не в Нью-Йорке. И уж точно не со своим отцом. Нонно - это семья. Бенито никогда ею не был”.
Легкая горечь медленно слетела с его губ и проникла в мое сердце. Я могла только представить, как тяжело было расти в условиях жестокости Бенито Кинга.
Мой язык скользнул по нижней губе. - Честно говоря, я не возражаю, - тихо призналась я.
“ Тебя устроило бы жить на Сицилии, а не в Нью-Йорке? - Спросил Лука. - Ты жительница Нью-Йорка до мозга костей.
Я улыбнулась. “Я пришла к откровению, что Европа мне нравится больше. Так что нет, я бы не возражала. Пока ребенок в безопасности”.
Моя рука нежно блуждала по животу, чувствуя, как пинается моя малышка. Казалось, она тоже была счастлива.
“ Мы позаботимся о ее безопасности, ” сказал Лука. - Навсегда.
Глава Двадцатьшестая
МАРГАРЕТ
Я
уставилась на свое платье в зеркале.
Платье было красивым. Оно принадлежало бабушке Луки, и Нонно сказал, что надеется, что однажды его Пенелопа наденет его. Когда он протянул его мне, в его глазах светилась надежда, и, несмотря на фарс, который мы с Лукой готовили, я не могла сказать "нет".
Это много значило для него. И почему-то для меня очень много значило подарить Нонно такую простую вещь. Мы с Лукой венчались в той же церкви, что и его бабушка с дедушкой. Затем мы снова устраивали прием у Нонно. Точно так же, как это было у него со своей Нонной много лет назад.
Мои руки были прижаты к моему беременному животу. Платье было расклешенным от лифа в стиле ампир с длинными рукавами, глубоким вырезом на спине и шлейфом, который расширялся сзади. Ткань была мягкой, и платье сидело на мне идеально, как будто было создано специально для меня.
Или, может быть, Нонна тоже была беременна, когда они поженились, размышлял я.
“Ты выглядишь великолепно. Как и должна выглядеть наша сестра”. Глубокий голос Эйдена раздался позади меня.
Мои глаза поймали отражение моих братьев и Айне, стоящих у двери, отделяющей эту комнату от церкви. Я моргнул. Они все еще были там.
“Красивая”. Близнецы согласились. “Но ведь она всегда была красивой”.
Я медленно повернулась, шелест свадебного платья последовал за моим движением, и обнаружила, что они стоят в дверях.
Моя семья. Мои братья всегда были для меня всем. А когда дядя женился, Айне без особых усилий влилась в наш круг.
Это были не мои родители. Это был даже не мой дядя. Это всегда были мои братья.
Моя нижняя губа задрожала. Только в этот самый момент я поняла, что беспокоило меня весь день. Мысль о том, чтобы делать это без людей, которых я любила.
И вот они здесь.
- Что... как... - я не смог сформулировать вопрос.
- Ты же не думала, что я позволю тебе выйти замуж за Луку Кинга, не увидев тебя сначала и не убедившись, что это произошло по твоей собственной воле.
У меня перехватило дыхание, и слезы обожгли мне глаза.
- Лука ДиМауро, - пробормотала я.
Когда все они непонимающе уставились на меня, я уточнила. - Он сменил имя на Лука ДиМауро.
На моих губах появилась неуверенная улыбка. На самом деле мне понравилось, что он будет Димауро. И фамилию он тоже даст моей малышке. Она не была бы связана с человеком, убившим моего отца. Она была бы Димауро. Это было похоже на начало новой жизни.
“И да, я делаю это по собственной воле”, - сказал я.
Айне бросилась ко мне. “Лука позвонил Кассио. Этот негодяй только что сказал нам, что женится, но не сказал на ком. Затем потребовал, чтобы мы приготовили наши паспорта и сели в самолет”.
У меня сдавило горло, и я изо всех сил заморгала, сдерживая предательские гормональные слезы. Ее руки обхватили меня и прижали к себе.
“Я так по тебе скучала”, - пробормотала она. “И твои братья правы. Ты прекрасно выглядишь”, - сказала она мягким голосом.
Она улыбнулась, затем сделала шаг назад, и трое моих братьев зажали меня между собой. Они крепко обняли меня.
“Ты не придерживалась плана, сестренка”, - упрекнул Эйден, но в его голосе не было настоящего упрека.