— Мы можем выиграть войну, но за это придется заплатить. Убедись, что ты готов заплатить эту цену, Данте, — сказал ему Винни.
Лука потушил сигарету в пепельнице. — Я предлагаю послушать, что они скажут.
Спустя несколько мгновений и несколько глотков Данте резко кивнул головой.
Винни открыл дверь, позволяя трем Лучано войти. По крайней мере, они были достаточно умны, чтобы не подать виду и почтительно склонили головы перед его отцом, в то время как ледяные глаза Данте пронзали душу каждого из них.
— Мистер Карузо, мы пришли просить у вас прощения. — Доминик сделал шаг к столу, выглядя более взъерошенным, чем обычно, что не говорило о многом. Его каштановые волосы были взъерошены, как будто он неоднократно проводил по ним пальцами, темная борода, которая обычно успешно маскировала его зловещее выражение лица, только подчеркивала его, а татуировки под майкой с V-образным вырезом резко выделялись на фоне его оливкового цвета лица.
Все трое мужчин выглядели так, словно не спали.
Руки Анхеля и Матиаса были засунуты в карманы пиджаков, у обоих было каменное выражение лица. Лука знал, что их гордость пострадала от того, что им пришлось слушать, как Доминик пришел умолять Данте отдать им жизнь.
— Почему я должен отдать ее? Твой отец нарушил договор, чтобы сохранить мир между нашими семьями. — Данте хлопнул кулаком по столу, отчего пепел сигареты из пепельницы взлетел в воздух. — Он убил мою жену!
Доминик теперь смотрел в холодные глаза.
— Мы не знали...
— Мне плевать! — Данте оборвал его. — Люцифер и его люди также ворвались в мой дом, забрали кое-что, принадлежащее Карузо, и почти убили одного из моих лучших людей, который до сих пор борется за свою жизнь. Твой отец не уделил бы такого внимания моим сыновьям, моей семье! — Свирепость в его глубине усилилась, вместе с отвращением на его лице. — Его даже не волновало, умрет ли Сэл, пытаясь защитить меня. Сын, на которого он не хотел претендовать из-за неловкости, что трахает накачанную шлюху, хотя фамилия Лучано вымирает. Но почему я не удивлен? Если ему было наплевать, что Сэл голодал на улицах, когда он был ребенком, почему ему будет наплевать, когда Сэл вырастет?
Сидя в тишине, Лука достал зажигалку и начал щелкать ею, то открывая, то закрывая. Они никогда не должны были говорить о том, что Люцифер - биологический отец Сэла, даже сам Сэл. Он лишь однажды слышал, как Данте говорил об этом.
— Мой отец сожалел о своем решении не брать Сэла, но было уже поздно. Вы уже взяли его к себе. Анхель, Матиас и я никогда не соглашались с решением отца не признавать Сэла своим сыном. Мы лишь солдаты, обученные подчиняться его приказам. Люцифер обеспечивал верность через страх, ты обеспечиваешь верность через уважение. Сэлу лучше было оказаться на улице, чем под властью нашего отца.
Данте откинулся в кресле, его уши, казалось, пытались слушать.
— Как ты и твои братья?
— Да. Люцифер был нелегким человеком для жизни, не говоря уже об отце. — По мрачному лицу Доминика было видно, что он уже не в первый раз умолял о жизни его и его братьев.
— Ты пытаешься добиться моего сочувствия? Лучиано уже однажды оказали милость, не стерев их имя. Твоего отца оставили в живых, чтобы продолжить фамилию, а он предал семью Карузо, и не раз, а дважды.
Доминик покачал головой.
— Мы не на войне. В войне есть две стороны.
— Ты хочешь сказать, что Лучано не отомстят за Люцифера и его людей?
Доминик издал саркастический, почти демонический, смех.
— Отомстить за них? Ты оказал нам услугу.
Лука уставился на свою Zippo.
— Если ты хотел смерти своего отца, почему ты не расправился с ним сам?
— Люцифер знал, что я его ненавижу. Я хотел его смерти, но не ценой жизни одного из моих братьев. Он был осторожен и всегда держал одного из близнецов рядом с тем, кому доверял, с тем, кто без колебаний пустил бы ему пулю в лоб.
— Он не доверял тебе? — Лука посмотрел в глаза Доминика, чтобы понять, не лжет ли он.
— Нет, Люцифер не доверял ни одному из своих сыновей. Он использовал имя Лучано, чтобы убивать и уничтожать всех, кто стоял на его пути, даже ценой собственной семьи. Ты был не единственным, кто убивал Лучано. Никто не был в безопасности от него. Он был не лучшим выбором, чтобы возглавить нашу семью. Те немногие из нас, кто остался, хотят только мира и восстановления нашей фамилии.
Винни отошел от стола Данте и встал напротив, консильери взял разговор на себя.
— И кто же из Лучано был выбран лидером?
Взгляд Доминика не дрогнул.
— Я.
Винни и Данте обменялись долгим взглядом, но именно Винни сказал: — Ты можешь носить фамилию, но примут ли тебя?