За честь мужскую грянет он
В твоей опомнившейся длани.
Над бездной сих нескромных чар
Не промахнется твой удар!
Пребудь отважным, как свобода,
И быстрым в ебле, как перун,
Будь вездесущим, как природа,
Как это солнце, вечно юн.
В летучей жизни ты моей
Вобрал всю радость прошлых дней.
О, стойкий витязь обольщенья,
Пизды неверной властелин,
Ты – огнь, ты гордый исполин,
Восставший над травой забвенья.
Во прах, красавицы, во прах,
И пламень Тартара в очах!
Когда сквозь частокол объятий
Ты грозным кинешься на бой, –
Кто сильный сдержит пред тобой
Девиц тьмочисленные рати?
Кто сгонит бледность с их лица
При виде гневного бойца?
Рука возлюбленной сильнее
Руки, измученной веслом, –
Так с неба падающий гром
Подводных рокотов звучнее.
Так песнь любовная звончей
Глухого скрежета цепей!
Где ты, краса минувших лет?
Подняв холодные железы,
Я на тебя смотрю сквозь слезы,
Кумир разгула и побед,
Но точно гром небесных кар,
Не знает промаха удар!
Рытвина с ухабом
Дело по́д вечер, зимой
И морозец знатный;
По красотке записной
Скачет парень молодой,
Господин занятный.
Не спешит, ебёт слегка,
Чай рожден не слабым,
А девица та сладка –
Передок с ухабом!
Раззадорил молодец
Жаркую красотку:
«Ты скачи, мой удалец,
Дам тебе на водку!»
Что? Забавно? Ничего!
Тонко там, где рвется.
Ноги вскинет на него:
Грешник не спасется!
Ну, садись же! Посадил
На себя девицу
И рванул, что было сил,
Точно кобылицу!
Только деве все не впрок,
Даром что девица:
Ах, не так ты, милый, лег,
Скачет, веселится!
Размахнулся наш герой,
Чай рожден не слабым
И не чует под собой
Рытвину с ухабом.
И пошли. Она кричит,
Крутит телесами.
Только парень наш молчит,
Двигает мудями.
Час проходит – вот те на!
Разогнались лихо!
А любовь пьяным-пьяна,
Все воркует тихо.
Свечерело. Дрожь в ногах,
Как беда большая,
Только девка на мудях
Скачет, как шальная!
Долго парень наш скакал,
Сколь хватило духа;
Целовал да погонял –
Экая проруха!
Быстро, бешено еблись,
Всей Москве на диво.
С легким сердцем шел на бис
Парень молчаливо.
Только стон кругом стоял,
Помоги им, Боже!
То, что парень повторял,
Повторять негоже!
Как ей вставит поперек,
Жутко вспомнить бабе;
Лишь мохнатый седачок
Охнет на ухабе!
И на совесть, не за страх,
Не передохнули;
Верст пятнадцать во весь мах
Бедные, отдули!
В полночь-заполночь летит
Парочка хмельная.
А красотка голосит,
Головой мотая!
Ладит вывернуть ухаб,
«Заебет!» – смекает,
А парнишка, чай, не слаб,
Девку разгоняет.
Собрался честной народ.
Вся Москва в тревоге,
Парень девку заебет,
Как медведь в берлоге.
Трус бежит, а кто смелей,
Те – потехи ради,
Жмутся около грудей,
А мамаша сзади,
Трусит, издали кричит:
Под венец, хотите ль?
Парень, знай себе, стучит,
Словно истребитель.
Раскричался за спиной
Папенька поддатый,
Вразумил народ честной
Дядька бородатый.
И красавицу согнал
Он своей дубиной,
А родитель обозвал
Паренька скотиной.
Раскаянье Записки губернского ловеласа
На зорюшке ранехонько
Пробудишься, зевнешь.
На цыпочках тихохонько
К служанке припадешь.
(Пока еще пронзительно
Жена себе храпит.)
Как сладко, удивительно
Любовь соединит.
Смирить свою амбицию
Приятно. Видит бог!
И ну давай с девицею,
Застигнутой врасплох.
Там на краю от гибели,
Она утратит стыд;
Дела, какие б ни были,
Авось да и простит.
Какой предосторожности
В поступках ни держись,
Нет никакой возможности
От жребия спастись.
В тот день у экзекутора,
Чтоб скуку разогнать,
Рублишка за полутора
Слуга приводит блядь.
Он сам ебака с именем,
Как отставной солдат;
Над каждым новым выменем,
Ну точно супостат.
Согрет одушевлением,
Как полдень был хорош,
Елдак мой с восхищением
Забыл весь мир… и что ж!
Не мне читать нотации,
Что рухнул идеал,
Но выдав ассигнации,
Я жару ей задал!
Ах, пылкие движения
Мечтательной души,
От вас мне нет спасения,
Покайся и греши!
Пусть с ней, кто хочет водится,
Я – правилами строг:
Каких же еть приходится,
Избави меня бог!
Занятьем этим втянешься,