Трудно было назвать больное чувство, живущее в моем сердце, находящееся где-то посередине между любовью и ненавистью. Я не подозревала, что на такое способна, что могу и душой и телом погрузиться в жизнь другого человека, раствориться, меняться, подстраиваться под него.
Во взрослой жизни я была лидером: на работе, дома, с друзьями. Теперь я боялась говорить, потому что не знала, какие слова будет правильно сказать, а о чем промолчать?
Лука Гроссерия подавил меня. И, к моему глубокому сожалению, я не была расстроена этим фактом.
Майлз.
Невыносимо держать это все в себе. Из-за этого минуты превращались в часы, делая невыносимым ожидание. Захар позвонил еще вечером, рассказав об обмороке Алисы, что она просто в отключке от нервного истощения. Врач сможет осмотреть ее только завтра при условии что протрезвеет.
Я не мог сказать об этом Луке вечером же, потому что он взял с меня слово. И я не хотел подвергать операцию риску, потому что он мог выйти из себя, а Лука в гневе был невероятно жесток и опрометчив. Почти не спал всю ночь, переживая и мучаясь, пришел к выводу, что когда все закончится — скажу сразу же. Он не захочет слушать, возмутится, что нарушил слово данное ему, а потом убьет, что я молчал так долго. Так или иначе, при любом раскладе, я останусь крайним.
— А как Вы установили столько камер незаметно? — я чуть не подпрыгнул от неожиданности. Взрослый мужик, служивший в спецназе, не заметил маленького мальчика. Что за ребенок такой, сущий дьяволенок. Омен.
— Бл… Как ты сюда попал?
— Как люди установившие камеры. — парень высунул язык и сел рядышком со мной, рассматривая камеры. — Круто, ты смотришь за ними?
— Не только. — мне не хотелось сейчас пускаться в объяснения, как-никак я был занят делом. — Можешь не мешать?
Малец кивнул и отдать ему должное, не мешал. Просто тихонечко смотрел, не издавая ни звука.
— А Лука, он кто? — в его голосе было столько восхищения будто он увидел супермена. Не моргая смотрел на камеры, следя за происходящим.
Я посмотрел на мальчика, задаваясь этим же вопросом.
Алиса.
Я переоделась и Ханзи повел меня на экскурсию своей небольшой фермы. У него в хозяйстве было немного скота: коровы, куры и свиньи. У них был отдельный домик со всем необходимым. В нем убирался пожилой мужчина, которого Ханзи мне представил как Георгия. Я догадалась, что это именно тот сосед, который приносит молоко и хлеб.
Я впервые была на ферме, до этого даже не могла представить как они выглядят и чем отличаются от обычных деревенских огородов. И сейчас следуя за мужчиной просто вертела головой. У Ханзи все было добротно, сделано на совесть. Животные выглядели здоровыми и ухоженными, мне казалась даже, что они ластятся к нему, но это не может быть правдой. Свиньи же не ластятся? Просто я не знаю.
В теплицах краснели помидоры, запах которых был восхитительным. Он сорвал мне один, помыл и протянул, чтобы я попробовала сладкий и мясистый, который нельзя купить в магазине.
У него даже были лошади.
— Как цыган может быть без лошади? — засмеялся он, поглаживая гриву рыжего скакуна, фыркающего счастливо в ответ. — Это мой Орешек, арабский скакун, такого было сложно приручить, не расколешь так… Хочешь покататься?
— я не умею… — я протянула руку, чтобы приложить ее к теплому телу лошади. Через руку мне передавалась энергия животного, становилось внутри тепло, я успокаивалась. Никогда до этого не гладила лошадей.
— Бабочка очень послушная, я научу тебя.
Ханзи открыл загон и вывел из соседнего стойла белоснежную прекрасную кобылицу. На ее бедре красовалось пятнышко, которое чем-то напоминало бабочку. Она была так красива, что я ахнула. Ее грива была заплетена в множество кос. Я таких видела только в кино.
— Бабочка у нас Андалузская, испанка. Очень послушная. — Он подвел ее ко мне и она тут же стала нюхать меня, тереться, приятно обдавая своим дыханием. Я улыбнулась, обхватывая ее за шею. Никогда не могла подумать, что от лошади может приятно так пахнуть сеном. — Я сейчас запрягу их и поедем.
— Ничего, что я в джинсах и кроссовках?
Мы поехали по тропинке в лес, который был практически позади фермы Ханзи. Мне становилось лучше в его присутствии.
Пряный запах леса наполнял грудь, очищая голову от царившего хаоса. С каждым вздохом мир становился четче, яснее и доступнее. Ощущение раскачки в седле и тепла мощного лошадиного тела опьяняла. Это мог быть один из лучших дней в моей жизни.