Я замер, не веря своим ушам, рассматривая его напряженное лицо.
— А как же ты?
Лука не ответил на мой вопрос, встал со стула, убирая его на место. Из-под рубашки выглядывал бинт. Никогда не жаловался на боль ни физическую ни внутреннюю. С самого детства. Как-то семеро дворовых парней решили наказать его за то, кем был его отец. Подкараулили его, когда он шел один домой вечером у темного закоулка и напали все разом. Лука отбивался от них, бил железным кулаком, ломая кости противников на своем пути. Но их было больше, и они были старше и крупнее их. Было трудно справиться с ним, пока один не схватил перочинный нож и не воткнул ему его в бедро. Шпана испугалась от вида такой крови и разбежались в разные стороны. А Лука, посидев немного и набравшись сил, дошел пешком до больницы.
— Мне нужна помощь, я не стал доставать сам, потому что не знаю как нужно правильно…
Все врачи в больнице пересрали насмерть от вида пятнадцатилетнего пацана, прошедшего километр с ножом в бедре, бледного и дрожащего, но сохранившего спокойствие. Когда его нога зажила, мы собрались втроем и загнали их всех в угол. И Лука заставил каждого из них драться с ним один на один, не оставляя шансов, показывая что они стоят на самом деле.
Он с детства после смерти матери никогда не говорил, что чувствует, но мы с Аланом всегда знали. И сейчас я знал, что для него значит это решение.
— Ты принимаешь правильное решение. — сказал я, протягивая ему руку.
Глава 6
Я проснулась в кровати Луки одна, ощущая запах ее хозяина, терпкий и немного животный. Провела пальцами по белоснежным простыням, пытаясь угадать по вмятинам, спал ли он здесь? Последнее, что я помню, как он сидел на краю кровати, подавая мне воду и лекарство, поглаживая по голове и приговаривая: "Мониша…".
Его профиль с высокими скулами и прямым носом, густой ухоженной бородой и страшными глазами. Голос… Он шел словно изнутри меня, хриплый и властный, раздающий приказы, которые нельзя ослушаться.
Я все еще была в его футболке и не могла заставить себя переодеться. Приступ паники охватил меня внезапно, пронизывая стремительно все моё тело, заставляя сердце биться чаще. Все тело покрыли иголки, жалящие как пчёлы, кожа стала синеть. Я стала тереть руками руки, согреваясь и успокаивая себя. Выскочила из комнаты в надежде еще застать его, не зная почему мне так это было нужно.
В кабинете было невыносимо пусто, только лучик утреннего солнца падал на его стол, ставя акцент, что хозяин ушел и кроме него никого в этой комнате нет… В зале убирала Руни, не ожидавшая увидеть меня, растрепанную и потерянную, задыхающуюся от паники с разбитым лицом.
Я чувствовала боль каждой клеточкой своего тела.
— Алиса, господзин велел не вставать с кровати. К обеду приедет Алян и осмотрит Вас. — она говорила со мной укорительно после вчерашнего. В голосе и лице этого азиатского чудовища не было и тени жалости.
Мне хотелось спросить, а где же ее господзин сам, но вовремя прикусила язык, не позволяя себе лишнего. Нужно было собраться с мыслями. Я вернулась в его комнату также быстро, как выскочила из комнаты Луки, забралась под белоснежное одеяло, оставляя следы сукровицы на простынях от ран.
Почему я должна спать в его футболке? Мне должно быть противно… Скинув с себя его футболку, подбежала к зеркалу, чтобы посмотреть на свое лицо. Нос сильно опух и был синий. Правый глаз заплыл, покрывшись легкой коркой крови, а губа нижняя была разбита. Я машинально ее облизнула, причиняя себе тем самым дискомфорт.
В отражении на меня смотрела немощь, израненная, дрожавшая и сломленная. Слезы потекли по щекам, обжигая кожу. Это было невыносимо. Жалела сама себя, расклеиваясь еще сильнее.
— Ненавижу тебя! — крикнула своему отражению, ударяя кулаком в стекло. Оно тут же покрылось паутиной, дробя моё отражение на тысячу кусочков, как в жизни: меня больше не было.
Кровь с кулака закапала на пол тонкими каплями, и я закричала…
Алан пришел только к вечеру. Высокий в идеально скроенном темно-коричневом костюме и белой рубашке он выглядел, как актер, а не военный врач. У Алана был всегда теплый участливый взгляд и заботливые руки. Он с опаской осмотрел комнату в осколках и окровавленных простынях, в ворох которых я себя закутала.
Меня морозило, и ужасно стучали зубы.
Алан подошел ко мне, присаживаясь рядом, и отодвигая ткань.
— Алиса. — цокнул он языком, осуждающе. — Что же ты делаешь с собой?
Укол успокоительного ввел меня в состояние нирваны, отправляя в объятия Морфея на белоснежных простынях, которые поменяла предварительно Руни. Я отключалась, а мои мысли вязкие и тягучие возвращали меня в прошлое.
И даже сквозь анастетик я снова видела руки, касающиеся меня против воли, вжимающие в металл, и раздвигающие ноги. Я была никем. Моя бравада была детской и преувеличенной, я ничего не могу. Я могла пытаться показать свои зубы, но Лука это позволял мне, его это, наверное, забавляло. В реальной жизни я была слишком слаба.
Не знаю, сколько дней это продолжалось. Я не могла заставить себя встать с кровати, есть или пить. Кошмары преследовали, не давая мне спать. Меня преследовал страх, разлагал меня изнутри.
Лука не появлялся в доме: ни днем ни ночью. Только дом им пах. Ни одной фотографии его или сугубо личной вещи: только одежда, книги, пластинки, ничего больше… А я закрывала глаза и слышала его голос: "Я никому не позволю тебе обидеть".
Сказал и ушел. Не нужна ему та, которая не слушается…
— Ненавижу… ненавижу… — шептала, кусая подушку.
Из подсушенного разговора между Аланом и Захаром я узнала, что Лука живет в квартире в Москве. И вряд ли появится в доме. Сердце сжалось от обиды. Я перестала спать от слова совсем. Ночью я бродила по дому и территории, рассматривая комнаты, стараясь по их содержимому разгадать тайну ее хозяина, а днем я вырубалась на час от истощения. А потом опять кошмары и все по кругу.
Необъяснимая сила меня тянула к этому страшному человеку.
Радовало лишь то, что скоро Майлз пойдет на поправку, а значит мы сможем увидеться.
Сидя в темноте в кабинете Луки за его столом, закинув ноги, в той самой футболке, курила сигару Луки, пока меня никто не видел. Никогда не курила до этого, а тут захотелось. По ночам меня неумолимо тянуло сюда.
— Кто разрешил тебе курить, блядь? — воображаемый голос отсчитал меня за расхищение его запасов. Я усмехнулась и вяло откинулась на спинку кресла. От постоянно недосыпа я была, как под кайфом. Мне и не такое мерещилось — Я, кажется, задал вопрос.
Из темного коридора показался высокий силуэт, лицо которого скрывалось под покровом ночи. Он остановился, прислонившись к дверному косяку, скрещивая руки. Только глаза светились, как фосфорные.
— Изыди, дьявол. — я отогнала призрак, помахав на него рукой с сигаретой. — Ты мне мерещишься.
Призрак подошел ближе и выдернул из рук сигарету, закуривая ее уже самостоятельно. Дым поплыл по комнате, оставляя за собой терпкий запах табака. Я присмотрелась ни отличая реальность от своих снов. Я не спала неделю и могла принять желаемое за действительность.
— Ты пьяна? Дыхни. — призрак запустил руку мне волосы, стимулируя к выполнению приказа. И я послушно подчинилась, жмурясь, как котенок. Дым окутал моё лицо. И еще этот запах парфюма. — Чтобы я больше не видел тебя с сигаретой. Захар сказал, что ты попросила позвонить мне.
Ай да, Захар. Обманул своего хозяина. Значит не мираж.
Внутри становилось тепло и спокойно. Я злилась на себя из-за этого чувства, но я подумаю об этом завтра. Сегодня я высплюсь.
— Страх не уходит. — я посмотрела ему в глаза, не ожидая понимания и защиты от того, кто притащил меня сюда, заставляя жить по его законам. Демон, сломавший мне жизнь. — Я не могу спать.