Лукашенко мог ждать спокойно. План был отработан: создание Союзного государства России и Беларуси, введение постов президента и вице-президента.
«Если мой рейтинг будет достаточно высок, то наверняка найдутся люди, которые захотят выдвинуть меня на этот пост. Если нет — то зачем же я буду баллотироваться?» — сказал Лукашенко. Ранее в интервью «Интерфаксу» Лукашенко заявил, что в ходе состоявшейся 28 апреля 1999 года встречи в Кремле с Борисом Ельциным белорусский президент предложил главе РФ возглавить Союз в случае одобрения плана «радикального объединения». При этом Лукашенко отводил себе роль вице-президента указанного Союза»495.
«Он де-факто соглашался быть вторым лицом при Ельцине, — говорит Геннадий Грушевой. — Но с двумя оговорками. Первая была произнесена вслух: должна быть все-таки ротация. Вторая подразумевалась и читалась в одной из лукашенковских "проговорок": Ельцину восемьдесят лет, он скоро уйдет, и тогда первым буду я».
Ельцин же вовсе не собирался уходить «так далеко» и настойчиво продолжал искать того, кто мог бы обеспечить ему спокойную жизнь после отставки. Так Примакова сменил Степашин, а Степашина — Путин.
И это никак не насторожило Лукашенко. Все, кто знал Ельцина — недоверчивого, резкого, властного были убеждены, что тот никогда не решится расстаться с президентским постом — потому что никому из своих приближенных не поверит.
Но Ельцин решился.
Вместо новогоднего обращения к россиянам на исходе 1999 года Борис Ельцин объявил о своей добровольной отставке. И представил народу своего преемника — Владимира Путина.
Решение о преемнике и передаче ему власти было подготовлено в строжайшей тайне. По недоуменным лицам ведущих новостных телепрограмм было видно, что ни один источник в Кремле не проболтался.
«История еще не знает столь необычной отставки главы крупнейшего государства — в канун нового тысячелетия. Своевременный, простой и вместе с тем крайне эффектный уход из Кремля, несомненно, останется в истории важным и интересным прецедентом»496.
Лукашенко оставалось лишь кусать локти.
Он понимал: Путина выберут президентом, и всю игру придется начинать заново. Если и вообще придется…
Глава четвертая. Соперники?
Непонятный человек
Для Лукашенко избрание Владимира Путина президентом России означало конец всем надеждам. «Это ж как, помните, у Остапа Бендера: "Увели девушку прямо из стойла". Лукашенко должен был быть Президентом всея Руси, а стал им Путин»497.
В Путине все оказалось непонятным. Это с Ельциным было просто: бывший партийный руководитель, каких Лукашенко видел десятки, да еще с комплексом вины, на котором удобно было играть. Несмотря на разницу в возрасте, у Лукашенко с Ельциным было много общего: оба пришли во власть из оппозиции, оба были политиками стихии, изначально черпавшими силу в социальных низах, не желавшими подчинить себя каким бы то ни было правилам. А здесь…
Этот невысокого роста человек с меланхолическим выражением лица и говорящими желваками его пугал. Так пугает только сочетание букв «КГБ» — вызывавшее животный почти ужас у каждого «советского белоруса», издавна верившего во всемогущество спецслужб.
Путин был непонятным, чужим и превосходил его, казалось, во всем.
Он окончил юридический факультет Ленинградского университета и был, очевидно, образованным человеком, причем отнюдь не простачком. А Лукашенко, сколько бы он ни распространялся о двух полученных им дипломах, всегда ощущал недостатки собственного образования (чего стоит, скажем, непростительный «прокол» в прямом телеэфире со стихами Василя Быкова, которые Александр Григорьевич якобы читал еще в школе).
У Путина знание немецкого и английского языков — опять плюс в сравнении с Лукашенко, который ни по одному из двух государственных не получил бы высокой оценки.
Наконец, романтическая профессия разведчика — то, к чему сам Лукашенко в юности должен был стремиться душой, но не получилось.
Самое неприятное было то, что Лукашенко увидел, как медленно, но верно приходят к Путину те, кого он считал собственными врагами, — российские рыночники-демократы. Вот Чубайс подтянулся, вот Немцов поддержал. Вот они, вслед за Путиным, начали осваивать ура-патриотическую риторику (как же, будем и мы мочить всех в сортире) — особенно Чубайс.