Вид у него был настолько карикатурный, что Грейди расхохотался. Да что он мог предпринять? Расквасить любопытному старикашке нос, чтобы отбить у него охоту совать его в чужие дела?
— Отдай мне пленки! — успокоившись, сказал он. — Где они!
— Попробуй догадайся сам! — огрызнулся Арчи и стал выкарабкиваться из ванны, смекнув, что опасность миновала.
Грейди сжалился над стариком и помог ему встать на пол. Не хватало только, чтобы он поскользнулся и упал!
— Хорошо, Арчи, раз так, тогда я начну со стенного шкафа. По-моему, в нем вполне можно разместить пульт управления всей подслушивающей системой, — сказал Грейди, повернулся и вышел.
— Нет! Не надо! — закричал старик, семеня следом и размахивая руками. — Оставь шкаф в покое, я сам тебе все покажу! Остановись!
— Ну уж нет! — прорычал Грейди и, рванув на себя ручку двери, заглянул в шкаф. На мгновение он столбенел, затем осевшим голосом спросил, хлопая глазами: — Как ты здесь очутилась, Мейси?
— Привет, лапочка! — проворковала секретарша, проходя мимо него и приглаживая рукой свои растрепанные волосы. — Не нужно так на меня смотреть, ничего предосудительного мы с Арчи здесь не делали. Во всяком случае, мы соблюдали правила приличия. Верно, милый? — добавила она, обернувшись к Арчи, застывшему посередине комнаты в нелепой ночной рубахе.
Энни плюхнулась в кресло, стоявшее возле камина, и сказала:
— Кажется, меня сейчас стошнит. Мейси, как ты могла? Мейси посмотрела на Грейди, потом на Энни, потом опять на своего босса и вскричала:
— Что? Вы подумали, что мы с ним… Что я? О, ради Бога! Я делала ему педикюр, ясно? Позволь я себе нечто большее, бедняге пришлось бы проглотить таблетку виагры величиной с этот дом. Верно, дорогой?
Она одарила Арчи милой улыбкой.
Арчи залез в кровать, сверкнув пятками и отполированными ногтями, покрашенными розовато-лиловым лаком, и Грейди подумал, что Мейси, возможно, говорит правду.
— Мне было приказано добыть информацию, и я стала выполнять задание! — заявила Мейси. — И я ее добыла! У Арчи в кабинете такая роскошная аппаратура, что Никсон лопнул бы от зависти, если бы ее увидел.
Энни вскочила и ринулась к зашторенным дверям кабинета. Рывком распахнув их, она окинула взглядом установленное там оборудование и оцепенела: вдоль стен на специальных столах стояли аудио — и видеомагнитофоны, телевизионные мониторы, пульты управления и стеллажи для кассет — на многих из них красными чернилами было написано: «Подгузник». Только теперь Энни сообразила, какой именно запах она почувствовала, войдя в спальню Арчи, — запах лака для ногтей. Открытый флакон стоял на подоконнике. Очевидно, Арчи и Мейси, уединившись в потайной комнате, совмещали приятное с полезным — красили ногти и слушали, что говорится в ее спальне.
Судя по изображению на экранах, видеокамеры были установлены в гостиной, кухне, коридоре и над парадным подъездом. Слава Богу, в спальне Энни их не было.
Грейди подошел к пульту и, надев наушники, стал прослушивать записи. Наконец он нажал на кнопку «Стоп» и извлек из приемника кассету.
— Она-то нам и нужна! — сказал он.
Энни выхватила кассету у него из рук и, прижав ее к груди, направилась прямо к кровати Арчи, снова спрятавшегося под одеялом.
— Какая низость! Да как же вам не стыдно! — воскликнула она с дрожью в голосе. — Как вы посмели шпионить за мной.
Арчи собрался с духом, отбросил одеяло и заорал, сев на кровати и спустив с нее свои худые ноги:
— Как я посмел? Это ты спрашиваешь у меня, сопливая девчонка? Меня хотят убить! Не сидеть же мне сложа руки! Не тебе меня судить! Меня вынудили обстоятельства!
Энни тряхнула кудряшками и решительно вскричала ему в ответ:
— Не верю! Ты просто любопытный старикашка! Подлый, безнравственный, грязный негодяй! Стыд и позор!
— Позор — мне? Ха! Кто бы это говорил! Тебе повезло, что я записал только то, что произошло в твоей спальне утром. Похоже, ночью ты славно покувыркалась с моим телохранителем! А ведь пока вы с ним развлекались, меня могли убить!
— Заткнись, Арчи! — спокойно произнес Грейди, встав рядом с Энни. — Сделай милость, закрой рот. Так вот, я ухожу. С меня достаточно. Энни тоже уезжает, сегодня же нас обоих здесь не будет. Так что можешь залезать в ванну и сидеть в ней, пока Диккенс не найдет тебе другого телохранителя, готового тебя терпеть. Только я сомневаюсь, что это случится скоро.
Арчи пошевелил от охватившего его жуткого волнения пальчиками с лиловыми ногтями, встал и завопил, размахивая в воздухе руками:
— Но у нас договор! Ты не можешь вот так взять и уйти!
— Подавай на меня в суд! — спокойно ответил Грейди, беря Энни под руку и увлекая ее к дверям. — Пошли отсюда! Нам здесь больше нечего делать.
И тут случилось нечто такое, чего он совершенно не ожидал.
— Нет! — вскричала Энни и высвободила руку.
— Что? — спросил с угрозой в голосе Грейди, вытаращив на нее глаза. — В чем дело, Энни?
— Я никуда отсюда не уйду! — ответила она. — Я подписала контракт и не могу его нарушить. Это противозаконно!
— Боже правый, что я слышу! — воскликнул, закатывая к потолку глаза, Грейди. — Черт бы тебя подрал, Энни, сейчас не время для глупых рассуждений о законе и праве, не говоря уже о моральной стороне дела. Он шпионил за нами! Да пусть он подавится своими деньгами! Лично мне таких денег не надо!
— Тебе — возможно, а мне деньги нужны, — сказала Энни и, сложив руки на груди, отвернулась. — Можешь проваливать, если хочешь. Только не учи меня жить! Я как-нибудь проживу своим умом.
— Ха! Вот это по-нашему! Сразу чувствуется, что в твоих жилах течет моя кровь удовлетворенно воскликнул
Арчи. — Все мои потомки жадны до денег, они любого удавят за цент! Таковы уж все мои детки, такова и Энни! Ей ты, во всяком случае, не нужен. Она предпочла тебе деньги.
— Энни! — воскликнул Грейди, чувствуя, что наполняется яростью. — Неужели он прав? Неужели деньги так много для тебя значат?
Энни обернулась и невозмутимо ответила, глядя ему в глаза:
— Представь себе, что да, Грейди. Деньги для меня значат очень много.
Арчи снова забрался в кровать и, накрывшись с головой одеялом, закудахтал от радости.
Грейди раскрыл было рот, чтобы что-то сказать, но тотчас же закрыл его и замотал головой. Энни продолжала стоять в прежней горделивой позе, вскинув подбородок и скрестив руки на груди. Грейди сжал кулаки, вскинув их над головой, вскричал:
— Хорошо! Ну и черт с тобой! Ноги моей здесь больше не будет! — и выскочил из комнаты, громко хлопнув дверью.
Мейси похлопала Энни по плечу и успокоила ее:
— Поверь мне, крошка, он утихомирится и никуда не денется. Мне ли его не знать? Грейди Салливан всегда свято чтит договор. Но сейчас ему нужно или что-нибудь вдребезги разбить, чтобы выпустить пар, или пнуть что-то ногой.
Глава 18
Никому не хочется отдавать на заклание своего быка.
Морщась от боли в ноге, Грейди ковылял по своей комнате, борясь с желанием еще раз пнуть туалетный столик, — тогда бы ступня разболелась еще сильнее, и он смог бы снова чертыхнуться.
Как она могла? Как могла поступить таким образом эта женщина? Женщина, которая всегда пеклась о сохранении своих сокровенных секретов! И которая вдруг обнаружила, что ее исповедь записана на пленку коварным, как змея, стариком!.. Этой ехидной, сделавшей смыслом своего существования ежедневное унижение своих детей! Аспидом, ядовитого жала которого опасаются все окружающие. Этим… этим мерзким миллиардером.
Проклятие!
— Все дело в них, в этих грязных деньгах! — стукнув себя кулаком по ладони, прорычал Грейди. — Презренное злато! Ладно, спокойно! Энни нужны наличные. По крайней мере она этого не скрывает, как и не скрывала, что заставило ее взяться за эту грязную работенку.
Да, она была честна с ним. Чудесно! Вот только почему ему не хочется в это поверить? Энни была с ним откровенна, однако лишь в той мере, в какой она сочла это необходимым. Разумеется, он сомневался в том, что она выросла в сиротском доме. Конечно, она насмотрелась всевозможных фильмов, однако так искренне вряд ли сыграла бы несчастную сиротку даже самая талантливая актриса.