— Ты задумался о его девчонке, верно, сынок? — воскликнул проницательный старик. — Наверняка о ней, а не о моем Молокососе, о котором без особой нужды никто и не вспомнит. Ну, что вытаращился на меня, как лось, ослепленный фарами на лесной дороге? Она ведь тоже была вчера там, верно? Ее палкой отсюда не прогонишь, надеется стать четвертой женой моего отпрыска. Ну, и что же ты о ней скажешь?
Грейди вздохнул и ответил весьма уклончиво:
— Мне показалось, что ей нравится ваш младший сын. Он тактично умолчал, что к такому выводу его привели вчерашние наблюдения за этой парочкой, бесстыдно обнимавшейся и целовавшейся за столом.
— Да ты, оказывается, дипломат, сынок! С такими способностями завуалировывать свои мысли тебе нужно идти в политику! Эта пустоголовая мартышка Дейзи заманила Молокососа в свой хорошо смазанный капкан, и теперь он проводит большую часть времени у нее между ног. Подозреваю, что там намазано медом. Видел бы ты, что однажды я наблюдал из окна. Эта сладкая парочка вытворяла в беседке такое, что я велел Диккенсу спуститься и окатить их ледяной водой из ведра. Помнишь тот случай, старина?
— Так точно, сэр, — пробасил Диккенс. — Между прочим, еще одна девчонка вот уже десять минут как дожидается в прихожей вашей спальни. С вашего позволения, я ее сюда приведу.
Грейди захлопнул блокнот и, убрав его в карман, живо спросил:
— Ее, случайно, зовут не Энни Кендалл?
— Нет! — рявкнул Арчи. — Это Элеонора Рузвельт со своей свитой! Ты всегда так туго соображаешь, сынок?
Грейди спокойно сел в кресло напротив камина и невозмутимо промолвил:
— Между прочим, я знаю двадцать способов убийства человека без каких-либо следов. Возможно, на досуге я ознакомлю с некоторыми из них ваших деток. Бог свидетель, без посторонней помощи им не обойтись.
— Это трогательно! Не правда ли, Диккенс? Како изящный намек! Я трепещу от страха. Хорошо, я больше не буду хамить, раз ты такой обидчивый, сынок! — воскликнул Арчи.
— Я в этом не сомневаюсь, — сказал Грейди. — Хорошо я согласен поработать на вас за пять тысяч долларов в день. Эта сумма поможет мне примириться с вашим горячим темпераментом. И еще: мне кажется, что нам следует обговорить кое-какие принципиальные правила нашей дальнейшей игры, прежде чем Диккенс приведет сюда мисс Кендалл.
— Принципиальные правила? Любопытно, что ты под этим подразумеваешь! — пробурчал Арчи, обескураженный отпором, который дал ему самоуверенный частный детектив. Этот парень все больше ему нравился. Грейди был интересным собеседником. Пожалуй, Арчи уже давно не испытывал такого удовольствия от общения с посторонним человеком.
— Во-первых, никто не сообщил мне, что в доме появилась новая обитательница, хотя мне и следовало знать об этом еще вчера вечером, — сказал Грейди. — Во-вторых, мне неизвестно, отдает ли она себе отчет, во что она впуталась.
Арчи покосился на Диккенса, но тот сделал вид, что рассматривает свои ботинки.
— Впуталась? — переспросил Арчи, изобразив на лице недоумение и возмущение. — О чем ты говоришь, сынок? Она моя внебрачная внучка, приехала меня проведать. Что в этом особенного?
— Все понятно, — устало произнес Грейди, встал и направился к выходу. — Откровенный разговор у нас не получился. Не нужны мне ваши тысячи, можете забыть мою фамилию. Могу рекомендовать вам связаться с Фритцем и Барани из Филадельфии. Фритц — законченный шизофреник, возомнивший себя неотразимым донжуаном, от которого все женщины просто без ума, Барани — бывший полицейский, выгнанный со службы за взятки. Эта парочка идиотов подойдет вам по всем статьям.
— Осмелюсь напомнить вам, сэр, — заметил Диккенс, — что я предупреждал вас, что мистер Салливан — один из лучших профессионалов в своей области и весьма обеспеченный человек, поэтому его не так-то легко купить. Но вы меня не послушались, и вот результат.
Грейди остановился.
— Так вы наводили обо мне справки? Да как вы посмели! Да кто ты такой, старый ничтожный сукин сын, чтобы собирать на меня досье! — вскричал он в ярости, тыча указательным пальцем в грудь Арчи. — Я отучу тебя совать свой длинный нос в чужие дела раз и навсегда, наглый маразматик!
Арчи откинул одеяло, явив на всеобщее обозрение свои худые волосатые ноги, и заверещал:
— Потише, сынок! Не надо так волноваться, мой мальчик! Давай спокойно во всем разберемся! Как же я мог взять тебя на работу, не проверив всю твою подноготную? Мы тебя просветили как под рентгеном и сочли, что ты нам подходишь. Пошевели своими мозгами! Разве, имея миллиардное состояние, я могу пускать в свой дом кого попало?
Грейди был вынужден признать, что старик прав. Он сделал глубокий вдох, с шумом выдохнул воздух и сказал:
— Хорошо, я принимаю такое объяснение. Но это ничего не меняет. Повторяю: либо вы ведете со мной честную игру, либо я уезжаю. И это относится в первую очередь к девчонке, ожидающей приема в прихожей, — к Энни Кендалл.
— Так это и есть тот самый тайный соглядатай? — раздался у него за спиной мелодичный девичий голос. — Однако тайным его можно назвать с большой натяжкой, я слышала каждое его слово, стоя в коридоре. Полагаю, вы не станете возражать против того, чтобы я присоединилась к вам, раз уж здесь была упомянута моя фамилия?
Грейди резко обернулся и увидел Энни Кендалл.
— Здравствуйте, мистер Салливан! — с обворожительной улыбкой воскликнула она, подходя к нему с протянутой для рукопожатия рукой. — Рада познакомиться со знаменитым частным детективом. А где ваш револьвер? Мне хотелось бы на него взглянуть, я никогда не видела вблизи оружия. Грейди смекнул, что девчонка старается перехватить инициативу, и, пожав ее гладкую, но крепкую руку, тотчас же отступил на шаг, взволнованный ароматом ее духов. Ему почему-то вспомнилась фраза, оброненная Филипом Марлоу, героем детективного сериала: «Мой мозг констатировал угрозу, исходящую от очаровательной незнакомой соблазнительницы».
— Мне очень приятно, — сказал он, мысленно сравнивая оригинал со снимком и отмечая несомненное превосходство натуральной Энни над ее фотокопией.
— Я буду называть вас по имени, а вы зовите меня просто Энни. Согласитесь, что жизнь была бы чертовски скучной, если бы нельзя было позволить себе роскошь пофамильярничать с мужчиной, который принимает тебя то ли за коварную куртизанку, охотящуюся за чужими состояниями, то ли за наемника в юбке. И не нужно хмуриться, Грейди! Арчи рассказал мне вчера, что вы обо мне думаете! — Она погрозила ему пальчиком и хихикнула.
— Я не называл вас охотницей за чужими тугими кошельками, — возразил Грейди, всматриваясь в ее серые глаза и пытаясь угадать, не носит ли она контактные линзы. — Честно говоря, я думаю, что вы — потенциальная жертва, мисс Кендалл. А вам самой такое не приходило в голову?
Энни обернулась и, прищурившись, спросила у Арчи, забравшегося на свое ложе и молча наблюдавшего за ними:
— Что скажешь, дедушка? Дело принимает странный оборот!
— Так и быть, я все сейчас объясню! — неохотно пробурчал старый интриган, удрученный тем, что его вынудили хотя бы частично раскрыть его план. — Когда Энни объявилась здесь несколько недель назад и заявила, что она — внучка Салли и, естественно, моя тоже, я поначалу подумал, что она вешает мне на уши лапшу. Но едва я собрался выставить самозванку вон, как меня осенило. А почему бы, рассудил я, мне не разыграть Подгузника и всю его камарилью, поселив эту девушку на месячишко в своем особняке? В конце концов, шуры-муры с бедняжкой Салли я действительно крутил, да и . старое письмо, намекающее на наше с Энни родство, тоже нельзя сбрасывать со счетов. Мне дьявольски захотелось повеселиться, наблюдая, как будут суетиться мои дармоеды, заподозрив, что я собираюсь переписать завещание на свалившуюся с неба внучку. Вот была бы потеха, если бы они клюнули на эту приманку!