Выбрать главу

— А я вот, между прочим, — говорю я, — прихожу сюда ради соевых начос.

Лондон смотрит, как я ставлю тарелку на ее столик.

— Ты что это делаешь?

Я более чем понимаю. Это немного неловко, и как бы она мне ни нравилась, я принимаю сам факт, что та ночь была на раз. Но не собираюсь есть отсыревшие в пластиковом контейнере начос у себя в машине, лишь бы избежать сейчас вот этого.

— Надеюсь, поем, — отвечаю я.

Она смеется и машет руками над столом.

— Нет-нет-нет. Не-а! Мы не будем ужинать вместе.

Я замедляю движения, но продолжаю садиться.

— Это разве то же самое, что и «не можем» поужинать вместе? Я что-то не дочитал в книге правил?

Шутливо прищурившись, она смотрит, как я разворачиваю из салфетки нож с вилкой.

— Пожалуйста, не заставляй меня пожалеть, что я спала с тобой.

— Чисто технически, мы не спали. Мы занимались сексом у меня на диване, помнишь, да? — спрашиваю я и беру большой ломтик тортильи. — Было просто охренительно.

— Да, — говорит она, осуждающе тыча в меня пальцем. — Мы занимались сексом у тебя на диване, но…

— И на полу.

— И на полу, — соглашается она и закатывает глаза. — Но не…

— А потом снова на диване.

Она со вздохом приподнимает брови, словно ожидая, когда я закончу перебивать. Я слегка киваю.

— Может, все будет гораздо проще, если мы будем избегать друг друга? — предлагает она.

Сглотнув, я киваю. Это так непривычно — ощущать себя по эту сторону подобного разговора.

— Возможно.

Она пригвождает меня взглядом. Я возвращаю ей такой же пристальный взгляд. Она медленно — и многозначительно — показывает глазами на мою тарелку и потом на соседний пустой столик.

— Означает ли это, что мне не стоит надеяться увидеть как-нибудь твое обнаженное селфи? — спрашиваю я. — Ну или хотя бы селфи в этом бикини?

— Думаю, тебе и так присылают немало селфи.

Будто в подтверждение ее слов, рядом с бутылкой воды жужжит мой телефон, и Лондон расплывается в очаровательной улыбке с ямочками.

Поставив локти на стол, я подаюсь вперед и улыбаюсь так искренне, как только могу.

— Послушай, Фресно…

— Фресно, Амстердам… Очень остроумно.

— Я не собираюсь ничего усложнять. Само беспокойство, что будет неловко, и делает ситуацию неловкой. Мы в маленьком ресторанчике. Мы оба взрослые. А это просто еда, — отщипнув кусочек тортильи, бросаю ее в рот и задумчиво жую. — Так что, строго говоря, это просто еда с парнем, который пару ночей назад видел тебя голой. Но если ты на самом деле хочешь, чтобы я пересел, я уйду.

Она смотрит в сторону, и я замечаю виноватое выражение ее лица. Я уже видел, как она общается с людьми — она болтунья, улыбается и без конца отпускает шуточки — так что Лондон возводит вокруг себя стены из-за парней и отношений, а не потому что она засранка.

Ну разве что самую малость.

Снова повернувшись ко мне, она, прищурившись, оглядывает меня и хохочет.

— У тебя в зубах застряла фасоль.

Теперь, когда она об этом сказала, я и сам почувствовал. Нарочно улыбаюсь еще шире.

— Мне же нужно как-то уменьшить свою привлекательность. Не стоит ведь позволять работать харизме постоянно и на полную катушку.

Лондон хихикает и откусывает свою картошку.

— Ты спятил.

Я наклоняюсь к ней ближе, и она хохочет еще сильнее.

— Можешь поверить, что это лицо мужчины, который пару ночей назад с радостью подарил тебе четыре оргазма?

Она смотрит на меня и поджимает губы, когда память о той ночи заставляет ее покраснеть.

— Три.

Я вынимаю фасолинку и откидываюсь на спинку стула, не спуская с нее глаз. Я жду. Потому что отчетливо помню каждый из ее оргазмов — с пронзительным вскриком, с открытым от изумления ртом, «о боже, охуеть, о-о-о» и последний: со струящимся потом и неразборчиво-умоляющий — так что она врушка.

— Ладно, может, и четыре, — слегка взмахнув рукой, признает она. Потом хмурится и смотрит на меня. — И на что это ты намекаешь?

Я мотаю головой.

— Ни на что. Я…

— Вообще-то я серьезно, — теперь она краснеет от растерянности. — На что намекаешь… вот всем этим? — она показывает на мой внешний вид. — Эффектный костюм, блестящие туфли, эта чертовы волосы…

— Я еду с работы! — не могу удержаться от хохота я. — Погоди, а на что тут могут намекать мои волосы?