— Да, совершенно верно. Но видишь ли, Джеффри, твой пенис все еще в целлулоидном состоянии. Тебе бы только задницы щипать.
— Полегче, девочка моя, умоляю тебя. Еще ни один из Магфаггеров не уклонялся от своих жеребячьих обязанностей.
— Ты со своими конюхами ошиваешься в кустах, пока я плаваю в озере.
— Бог ты мой, Вероника. Это же гораздо ниже пояса. Я имею ввиду то, что тебе во мне нравится, но не применяй непарламентских приемов против моих конюхов. Думаю самое время нацепить обеденные крюки и поскрести пару тарелок. Присоединяешься, Клементин? Дамы, вперед. Я очень даже огорчен. Да, я был в кустах. У тебя такие титьки, дорогая, что они заслуживают увековечивания в музее восковых фигур. Я такого комплекта еще не видел, Клементин. Я был просто ошарашен. Так и шлепнулся на жопу в грязь. Снимаю шляпу перед твоим прекрасным телом, Вероника.
— Спасибо, Джеффри, мой маленький очаровашка.
— О, Боже, именно так называл меня мой старшина в армии. Только он добавлял «сэр».
Бонапарт кланяется, когда леди Макфаггер, взяв под руку Клементина, проходит мимо. Под резной ореховой аркой, украшенной пиками, скрещенными над другим вепрем с саблей в клыках, демонстрирующим свой довольно огромный пенис с яйцами. Банкетный зал, освещенный свечами. Голоса отдают эхом. Уходя вверх между закопченными балками. Увешанных армейскими знаменами. Огромный сервант с позолоченными соусниками, супницами и канделябрами. Сладкий, свежий запах ветчины и капусты. Две черноволосые в девушки в униформе стоят в дальнем конце комнаты, белые кружевные шапочки на головах, глаза опущены на их белые кружевные фартуки.
Снаружи воет ветер. Бонапарт, бочком-бочком стараясь не задеть локтем и одновременно бормоча, чтобы его заметили, наливает три бокала шампанского. Розовые сочные ломти ветчины разложены на сверкающих белых тарелках, расписанных голубой листвой и арбузами. Темно-зеленые маслянистые листья капусты. Где и прячутся все страхи. Смываемые вином и странные огромные пространства, светящиеся боевым духом Макфаггера. Который подхватывает огромные ломти мяса со своей тарелки. И с ревом поднимает свой бокал.
— Клементин. За нас. Двух последних принцев запада. Я полагал, что твой род в Кладбищенском замке закончился. Но сегодня мы объединим наши силы. Под нашими знаменами мы в бой пойдем. Ты со мной?
— Да, думаю, что да.
— Он думает! Это не ответ для Клементина с тремя виноградинками, свисающими с его лозы. Этих проклятых выскочек нужно поставить на место. Туда, откуда они вышли. Без боя я, Макфаггер, не сдамся, это точно. Один из моих слуг станет прекрасным старшиной. Три садовника справятся с гаубицей, в такой местности это то, что нужно.
Гвоздь Макфаггер бьет кулаком по старинному дубовому столу. Ее милость поджимает губки и скашивает глазки на кончик носа, чтобы взять салфетку и вытереть рядом с бокалом, затем приподнимает бровь.
— Джеффри, не думаю, что тебе следует озадачивать г-на Клементина, который в конце концов только что приехал.
— Милочка моя, у меня прямо здесь в кармане лежит письмо с угрозами. Ей-богу, среди моих предков может быть полно архиепископов, но среди нас было и достаточно адмиралов и генералов, которые никогда не глотали говна от черномазых или аборигенов. Ты только вслушайся, Клементин, в эту абсолютно свинскую дерзость. Адресовано мне из генерального штаба, западная армия, уважаемый господин, я получил приказы из генерального штаба армии повстанцев относительно изгнания захватчика, занятия и удержания согласно таким приказам, изданным упомянутым генеральным штабом, земель, известных как амброзийные луга, примыкающие к реке бурые воды, включая и мост через нее, и таким образом настоящим документом информируем вас, что такие земли, занимающие площадь в пятьсот сорок шесть акров, четыре рода и три перча или около этого, перешли во владение и заняты на дату этого письма войсками под моей командой. Ни одному из принадлежащих вам лиц или животных не будет причинен вред, если только они не будут мешать проведению маневров упомянутых армий с целью исполнения ими законных команд. Мы требуем доступа к санитарным удобствам усадьбы и с этой целью объявляем о праве прохода от амброзийных лугов вдоль дороги, отмеченной «х», «у» на военно-топографической карте. После свержения нынешнего незаконного режима вы будете приняты в члены Легиона трилистника и награждены зеленой розочки третьей степени. Искренне ваш, республиканец, Шон Макдюрекс, комендант, четвертая танковая дивизия западной армии, армии повстанцев. Ей-богу, сплошной дурдом. Пятьсот акров моих лучших пастбищ. Первый, кто ступит на мою землю, будет писать своей коленке письма из далека. И санитарные удобства, надо же. Ссать и срать в благородную всю в цветочек керамику дома Макфаггеров. Никогда.
— Джеффри, они же явно шутят.
— Шутят? Они будут, если смогут, шутить, когда я с ними разделаюсь.
— Все это так утомительно. Но они же сказали, Джеффри, что выберут тебя членом Легиона трилистника.
— Буду на это, черт побери, надеяться.
Освещаемый сполохами огня Бонапарт взбивает блинчики с джемом и ликером на серванте, гремит тарелками и ложками. В вечернем воздухе витает аромат бренди и сладкого соуса. Западный ветер клонит на восток обглоданные ветки деревьев в округе. Вероника вскидывает голову и принюхивается. Вокруг никого нет, кроме живности и светящегося дождя. И может быть повстанческих армий. Готовых подняться в атаку.
— Ей-богу, Клементин, после портвейна мы выйдем прогуляться. Срежем пару волосков с их лобков соответствующим калибром. А теперь, леди, прошу вас удалиться, у нас с Клементином будет мужской разговор после чего мы с удовольствием помочимся в горшок.
Серебряные кубки наполнены пурпурным вином, разлитым Бонапартом, который громко шаркает в своих огромных сапогах с высокими ботфортами. Вино мягкое и приятное. Дамы ушли. Лицезрю Макфаггера, сидящего во главе стола. На его устах улыбка. Откусывает кончик сигары. Прикуривает от свечи. Выпускает облако дыма и делает приличный глоток портвейна.
— А теперь, Клементин, небольшой пример ответа, который я приготовил для этого Макдюрекса. Скажи мне, что ты думаешь. Уважаемый Комендант, если вы со всеми вашими летучими отрядами, моторизованной пехотой, гаубицами, запряженными ослами, пулеметами Стена, тяжелыми, а также и средними танками не уебнетесь с моих лугов, то я всю вашу банду завалю иссохшим вусмерть говном, а затем спущу на вас своих гончих, чтобы они всем вам поотрывали яйца со всеми остальными причиндалами. Что касается ваших притязаний на право прохода к санитарным удобствам, то нога любого из ваших солдат, ступившая в направлении моих клозетов, тут же будет украшена дыркой сорок пятого калибра в форме трилистника. Как насчет этого? Подпись Макфаггер.
— Это может привести к началу войны?
— К началу войны? Бог ты мой, конечно. Это единственный способ обращения с ними. Берем два моих кольта сорок пятого калибра и уверяю тебя, если среди них есть хоть один богатый лавочник, я размозжу его золотые коронки прямо у него в башке. Вот карта. Дальше план такой, я хочу, чтобы ты занял вот этот хребет. Я буду вот в этой точке, идеальной, чтобы окопаться, и мы выкурим эти педерастов, лучше всего, когда они сядут посрать. В этом районе ни одного укрытия. Пара яиц, свисающая между щеками жопы, прекрасная мишень.
Макфаггер попыхивает сигарой, брови озабоченно сдвинуты, короткий толстый палец упирается в пергаментную карту. Коротко хохотнув, он левой рукой извлекает большой черный пистолет из внутреннего кармана смокинга и со стуком кладет его на дубовый стол.
— Эти педерасты могут уже пробираться сюда по канализационным трубам. Удобно иметь под рукой то, чем можно шарахнуть по ним свинцом и выстричь им волосы. Как только ты приведешь своих парней в готовность, дай мне знать. Они должны знать несколько команд, на плечо и все такое. Поупражняйтесь с оружием, которое есть в замке. Жаль Персиваля, он бы пригодился. Был бы у тебя хорошим сержантом. Звания присваивай осторожно. Среди этих долбанных повстанцев, что ни рядовой, то командир. Я бы лично выше лейтенанта звания не давал бы. Я был капитаном, но занимал майорскую должность. Сейчас, конечно, мы действуем как фельдмаршалы. Для начала мы используем мою специальную тактику, заградительный огонь. Потери будут высокими.