Несколько секунд словно выпали из жизни. Одно помнилось, что Сергей уже протянул руки, чтобы в них плеснули воды из ведра, и тут…
Семен выронил ведро, он схватился за голову и издал необычный для человека звук — треск и шорох. К ужасу геологов, лицо Семена почернело и осыпалось, словно он обратился в мумию за несколько секунд. И вот перед их четверкой стоит нечто, словно скрученное из толстых корней наподобие стен и потолка в давешнем круглом зале. Потом гротескная, лишь отдаленно напоминающая человека фигура посерела и тоже осыпалась.
За спиной Семена стояла баба Нюра. Похоже, только что окатившая его водой из ведра. А вокруг людей шли — медленно, но верно — такие же человекообразные фигуры — скрученные из толстых, гладких корней или ветвей. Сходились, окружали, приближались.
Баба Нюра развернулась и плеснула из ведра еще на двух ближайших. Как и Семен, они посерели и осыпались невзрачным серым порошком. Баба Нюра оступилась, схватилась за сердце и уселась на землю, но ведро не упустила.
Если все это время геологи словно окаменели, то сейчас отпустило. Ужаса не было, были только обостренные чувства и кровь, колотившая в висках, и жар во всем теле. И сила, прилив силы.
— Баба Нюра! Вставайте! — Антон подхватил ее, прежде чем она упала. Баба Нюра слабо улыбнулась и махнула в сторону дуба.
— Черная кадушка, за печкой. Возьмите оттуда. Корни…
Глаза ее остекленели.
— Антон! — крикнула Евгения, отмахиваясь, как и остальные двое, рюкзаком от подступающих существ. Двигались они медленно, даже шагом уйти от них было довольно просто, но, едва их сбивали с ног, они вставали — медленно и неуклюже. Но как много их вокруг! — Надо уходить!
— Простите, баба Нюра. — Антон осторожно уложил ее на землю и поднял ее ведро. Треть ведра полна водой, и не нужно гадать, какой. — Возвращаемся в дом! Там много этой воды, пригодится!
— Господи, да их тысячи! — поразилась Катерина, едва выпал момент оглянуться. Воды хватило, чтобы расчистить обратный путь, теперь пустым ведром Антон просто сшибал «пугал» с ног, не позволяя им прикоснуться к людям. — А если у дома их еще больше?
У дома их не было вовсе. Все разошлись? Зато у невидимых границ, через которые людям не удавалось перейти, их скопилось видимо-невидимо. Бродили там беспорядочно и бесцельно.
— Почему они нас не преследуют? — удивилась Евгения, взяв вытащенную из забора жердь. Все удобнее, чем рюкзаком. — Почему разошлись вокруг?
— Не хотят выпускать, наверное, — Антон появился с первым ведром, взятым из той самой черной кадки — полной до краев. — Катя, тебе простая вода. Ну, живая. Тебе тоже, Женя. А мы будем дорогу расчищать. Ну? Двинулись?
У дуба их встретила сплошная стена этих «пугал». Сплошная, шевелящаяся стена уродливых рук-прутьев, кривых ног и причудливых безликих голов. Стояли и ждали.
Антон оглянулся. Теперь и позади. Те, кто слонялись у границ, тоже двинулись к людям. Одна дорога пока была открыта — наверх, к дубу. Туда и двинулись.
— Не нравится мне это. — Евгения говорила спокойно, возможно даже слишком спокойно. — Почему здесь их нет? Почему нас сюда гонят?
Она запрокинула голову. Величественный дуб, встретивший уже не один век, мирно шелестел листвой, и золотые под черной пленкой цепи позвякивали над головой. Все на месте, не хватает только кота и русалки.
— Она сказала «корни», — Антон уже приготовился плеснуть на тех из «пугал», кто первым подойдет к людям. — Начала говорить. Почему…
Отступая, он споткнулся об огромный, толстый корень дуба. «Мертвая» вода выплеснулась и пролилась на корень. Тот сразу почернел, и на глазах людей начал рассыпаться крошевом, разваливаться.
Людям померещился вопль, похожий на громкий, близкий рев раненого зверя. Катерина оглянулась и закричала — не было цепей, не было ветвей — были сотни огромных, гибких рук, щупалец, и они опускались, шарили в воздухе, чтобы схватить, поймать людей.
— Корни! — крикнул Антон. — Серега, лей ему на корни! Давай!
«Много мы тут выльем», — подумал он, время шло урывками, перед глазами мелькало. Слышалось собственное дыхание, крики людей, треск и скрип поднимающихся по склону чудищ, да ветви хлестали вокруг, только успевай уворачиваться. Они постарались плеснуть на каждый крупный корень, чтобы попало, пусть и немного, но на каждый. То, что осталось, не сговариваясь, плеснули вверх и вперед, чтобы попало на ствол, уворачиваясь от разлетавшихся брызг.