Когда Лукреции было шесть лет, один за другим за несколько дней умерли муж ее матери Горджо ди Кроче и Октавиано, их сын. Зная любовный пыл своей бывшей возлюбленной и не желая подвергать ее искушениям, кардинал Борджа в очередной раз бросился выдавать ее замуж.
В претендентах на руку вдовы недостатка не было. Ее состояние, положение в обществе, пышная красота притягивали к себе и взгляды, и амбиции. Тот, кто становился принцем-консортом этой bella donna[3] кардинала, получал источник далеко не скудных доходов, да к этому еще и супругу, обожающую любовные игры, мать красивых, жизнерадостных и веселых, как ангелочки, детей. К большому удивлению «всего Ватикана», стало известно, что выбор кардинала Борджа остановился — и вкус его вызвал всеобщее восхищение — на одном просвещенном человеке, который, прежде чем прибыть в Рим, пользовался весьма лестной славой в Мантуе, своем родном городе. Карло Канале прославился в равной степени благодаря своим талантам и знаниям в весьма изысканном кругу правителей д'Эсте (он приобщит Лукрецию к поэзии). Еще будучи камергером кардинала Франческо Гонзага, большого поклонника изящной словесности, он помог молодому Анджело Полициано, ученику платоника Марсилио Фичино, поставить на придворной сцене в 1474 году его «Орфея», «первое современное произведение», по словам Ромена Роллана7. После смерти кардинала Гонзага Канале прибыл в Рим, чтобы поступить на службу к кардиналу Склафенати из Пармы. Оставаясь верным своим прежним покровителям, он умело поспособствовал тому, чтобы добыть пурпурную мантию Лудовико, младшему брату Франческо.
Заключение брачного контракта, освященного папским благословением, состоялось 8 июня 1486 года в присутствии нотариуса семьи Борджа Камилло Бенеимбене, а в качестве свидетелей выступили папский секретарь и каноник святого Петра Франческо Маффеи, Лоренцо Барберини де Кателлинис, римский горожанин буржуа Джулиано Галло и другие сеньоры, среди которых Букардо Барберини де Канаррис. Приданое Ваноццы составляло тысячу золотых флоринов, а для ее супруга была приготовлена должность просителя булл, и в будущем его ожидало назначение на должность секретаря церковного суда…
Этот союз многое изменил в жизни Лукреции, поскольку вся семья покинула дом на пьяцца Пицоди-Мерло и поселилась в доме на пьяцца Бранкис. Двумя годами позже родился мальчик, крестным отцом которого стал Лудовико Гонзага. Это означает, что Карло Канале действительно был мужем Ваноццы и брак их не был фиктивным. Отныне его герб соединился с гербом Борджа. Что до детей Ваноццы, то он привязался к ним, в особенности к Лукреции, подававшей такие блестящие надежды, что он чувствовал себя Пигмалионом. Заботясь о ее образовании, он дарил ей религиозные книги, где картинки сияли золотом, лазурью и киноварью.
Под руководством этого гуманиста Лукреция изучает греческий по знаменитой грамматике Константина Ласкариса. Канале руководит ее первыми шагами в освоении языка Гомера и языка Вергилия. Он вводит что-то вроде ежедневной умственной гимнастики: нужно прочесть вслух басню или притчу с верным выражением, интонацией и правильным дыханием, чтобы подчеркнуть всю гармонию слова; то же и с игрой на виоле: девочка должна извлекать из инструмента только мелодичные звуки. Этот педагог ищет всевозможные средства, чтобы подстегнуть ее любознательность и мыслительные способности, деля с ней свои собственные увлечения; он показывает ей рисунок тушью, изображающий контур человеческого тела, архитектурный проект идеального города, выполненный Филаретом, макет книги, предназначенной для пилигримов, книги по арифметике и астрономии и даже Ювеналовы сатиры с эротическими иллюстрациями, вызывающие у Чезаре, Хуана и их сестры множество вопросов, на которые их приемный отец дает ответы, лишенные какого бы то ни было лицемерия.
Тому, что Лукреция проявляет такое рвение в учебе, есть две причины. Первая — это бесконечное восхищение отцом, которое из чувства законной гордости укрепляет в ней стремление быть достойной его и заставить его в свою очередь испытывать к ней любовь, смешанную с восхищением. Вторая причина заключается в ее похвальном честолюбивом желании приложить все силы, чтобы не разочаровать своего учителя. Глядя на свою веселую ученицу, открыватель талантов Карло Канале, возможно, почувствовал, что наступит день — и Лукреция, тогда уже герцогиня Феррарская, станет другом и музой поэтов.