Дон Альфонсо. Синьора, преступление, о котором вы говорите, мне известно.
Донна Лукреция. Как! Преступление вам известно, а преступник не открыт!
Дон Альфонсо. Преступник открыт.
Донна Лукреция. Хвала господу! Но если он открыт, каким же образом он не схвачен?
Дон Альфонсо. Он схвачен, синьора.
Донна Лукреция. Но если он схвачен, как же он еще не наказан?
Дон Альфонсо. Он еще будет наказан. Я хотел знать ваше мнение насчет наказания.
Донна Лукреция. Это вы правильно решили. Где он?
Дон Альфонсо. Здесь.
Донна Лукреция. Ах, здесь? Я хочу, чтобы наказание было примерным, – понимаете, синьор? Ведь это же оскорбление величества. За такие преступления отсекают голову, что замыслила их, и руку, что их исполнила! – Ах, так он здесь! Хочу на него посмотреть.
Дон Альфонсо. Это нетрудно. (Зовет) Батиста!
Входит слуга.
Донна Лукреция. Одно только слово, ваша светлость, пока еще не ввели преступника. Кто бы ни был этот человек, – пусть он ваш земляк или даже родственник, – дайте мне ваше слово, дон Альфонсо, слово герцога, носящего корону, что он не выйдет отсюда живым.
Дон Альфонсо. Даю вам это слово. Слышите, синьора, – я даю вам слово!
Донна Лукреция. Конечно, слышу. Очень хорошо. Привести его сюда. Я сама допрошу его! О боже мой! Что я сделала всем этим феррарцам, которые так преследуют меня?
Дон Альфонсо(слуге). Пусть введут преступника.
Дверь в глубине открывается. Появляется Дженнаро, безоружный, между двух стражей. В ту же минуту видно, как по лестнице налево, за дверью, скрытой под обоями, появляется Рустигелло; в руках у него поднос с двумя графинами – золотым и серебряным – и двумя кубками. Он ставит поднос на подоконник, вынимает шпагу и становится за дверью.
Явление третье
Те же и Дженнаро.
Донна Лукреция(в сторону). Дженнаро!
Дон Альфонсо(подходя к ней с улыбкой, шепотом). Разве вы его знаете?
Донна Лукреция(в сторону). Это Дженнаро! Боже, какой злой рок! (С тоскою смотрит на него.)
Дженнаро отворачивается.
Дженнаро. Ваша светлость, я простой солдат и со всей почтительностью позволю себе обратиться к вам с вопросом. По приказу вашей светлости меня схватили нынче утром в доме, где я остановился. Что вашей светлости угодно от меня?
Дон Альфонсо. Нынче утром, синьор капитан, против дома, в котором вы живете, было совершено преступление, состоящее в оскорблении величества. Имя возлюбленной супруги нашей и двоюродной сестры донны Лукреции Борджа наглым образом изуродовано на стене нашего герцогского дворца. Мы ищем виновника.
Донна Лукреция. Это не он! Тут ошибка, дон Альфонсо. Этот юноша ни при чем!
Дон Альфонсо. Откуда вам это известно?
Донна Лукреция. Я в том уверена. Этот юноша – из Венеции, а не житель Феррары. Таким образом…
Дон Альфонсо. Что же это доказывает?
Донна Лукреция. Дело это было сегодня утром, а мне известно, что утро он провел у некоей Фьямметты.
Дженнаро. Нет, синьора.
Дон Альфонсо. Вот видите, ваша светлость, вы плохо осведомлены. Дайте я сам его спрошу. Скажите, капитан Дженнаро, это вы совершили преступление?
Донна Лукреция(в полном смятении). Какая здесь духота! Просто задохнешься! Воздуха! Мне надо воздуха! (Идет к окну и, проходя мимо Дженнаро, быстро говорит ему шепотом.) Скажи, что это не ты!
Дон Альфонсо(в сторону). Она ему что-то шепнула.
Дженнаро. Дон Альфонсо, калабрийские рыбаки, воспитавшие меня и с самого детства купавшие в море, чтобы я рос сильным и смелым, внушили мне правило, следуя которому часто рискуешь жизнью, но честью – никогда: «Делай то, что говоришь; говори то, что делаешь». Герцог Альфонсо, я тот, кого вы ищете.
Дон Альфонсо(оборачиваясь к донне Лукреции). Я дал вам слово, синьора, слово герцога.
Донна Лукреция. Я должна сказать вам два слова наедине.
Герцог делает слуге и стражам знак – удалиться с арестованным в соседнюю комнату.
Явление четвертое
Донна Лукреция, дон Альфонсо.
Дон Альфонсо. Что вам угодно, синьора?
Донна Лукреция. Мне угодно, дон Альфонсо, чтобы этот юноша не погиб.
Дон Альфонсо. Всего несколько минут тому назад вы влетели сюда, как буря, в гневе и в слезах; вы жаловались мне на оскорбление, которое вам нанесли, вы с бранью, с криком требовали головы преступника, вы хотели получить от меня слово, что он не выйдет отсюда живым, и я вам честно дал свое герцогское слово, а теперь вы не хотите, чтобы он погиб! – Клянусь богом, это ново для меня.
Донна Лукреция. Я не хочу, синьор герцог, чтобы этот юноша погиб!
Дон Альфонсо. Синьора, люди моей породы и моего склада не имеют обыкновения оставлять свои обещания невыполненными. Я дал вам слово, – теперь мне надо отказываться от него? Я поклялся, что преступник умрет, и он умрет. Бог свидетель – вы можете выбрать для него род смерти.
Донна Лукреция(стараясь казаться веселой и нежной). Ах, дон Альфонсо, дон Альфонсо, мы, право же, занимаемся пустяками. Ну да, я совершенная сумасбродка, это так. Что поделаешь – меня избаловал отец. С детских лет все мои прихоти всегда исполнялись. Чего я хотела четверть часа тому назад, сейчас я этого больше не хочу. Вы же знаете, дон Альфонсо, что я всегда была такая! Ну сядьте же подле меня и поговорим нежно, искренно, как муж и жена, как два добрых друга.
Дон Альфонсо(тоже с подчеркнутой любезностью). Донна Лукреция, вы – дама моего сердца, и я безмерно счастлив, что вам хоть на миг захотелось видеть меня у ваших ног. (Садится рядом с нею.)
Донна Лукреция. Как хорошо, когда находишь общий язык! Да знаете ли вы, Альфонсо, что я люблю вас все так же, как в первый день нашего супружества, в тот день, когда вы так блистательно совершили свой въезд в Рим в сопровождении брата моего герцога Валантинуа и вашего брата кардинала Ипполито д'Эсте? Я стояла на балконе под лестницей собора святого Петра. Я и сейчас помню вашу великолепную лошадь всю в золоте, помню, какой царственный был у вас вид!
Дон Альфонсо. Вы сама, синьора, были так прекрасны, так лучезарны под сенью балдахина белой парчи.
Донна Лукреция. О синьор, не говорите обо мне, когда я говорю о вас. Не может быть сомнения, что все принцессы Европы завидуют моему замужеству – ведь во всем христианском мире нет такого рыцаря, как вы. И право, я люблю вас так, как любят в восемнадцать лет. Вы ведь знаете, что я вас люблю, Альфонсо? Надеюсь, вы в этом никогда не сомневаетесь? Пусть я порой бываю и холодной и рассеянной, но таков уж мой нрав, и не сердце тут виной. Послушайте, Альфонсо, если бы ваша светлость слегка журила меня за это, я бы могла быстро исправиться. Хорошо любить друг друга так, как любим мы! Дайте мне руку, поцелуйте меня, дон Альфонсо! И странно, право же, подумать, что такие люди, как вы и я, занимающие самый прекрасный в мире герцогский престол, любящие друг друга, готовы поссориться из-за какого-то жалкого венецианца – наемного капитана! Надо прогнать этого человека и больше о нем не говорить. Пусть отправляется, мошенник, куда хочет – верно, Альфонсо? Лев и львица не станут же сердиться на какую-то маленькую мошку. Да знаете ли вы, ваша светлость, что если бы корона герцога присуждалась в награду самому красивому из мужчин Феррары, она досталась бы только вам? – Давайте, я сама скажу от вашего имени Батисте, чтобы он как можно скорее распорядился прогнать этого Дженнаро из Феррары!