Свадьбу Лукреции и Джованни Сфорца 12июня 1493 года отпраздновали в Ватикане с должной помпой. За два дня до этого события Сфорца торжественно въехал в Рим, а потом вернулся в Пезаро. Время его прибытия и, конечно же, время свадьбы было отсрочено, так как Асканио Сфорца послушался астрологов, предложивших ему более благоприятную дату. Это вызвало раздражение папы. Как выяснилось, от выбора астрологов ничего не зависело: звезды этому браку не благоволили. Впервые юная Лукреция увидела будущего мужа у палаццо Санта-Мария-ин-Портико, куда он приехал, чтобы издали выразить ей свое почтение. Должно быть, жених показался ей старым: ему было двадцать шесть, и он уже успел овдоветь. Впрочем, был он довольно красив — длинный прямой нос, модная бородка и развевающиеся на ветру волосы. Лукреции только что исполнилось тринадцать, но наивной она не была, так как тесно общалась с юной любовницей отца Джулией Фарнезе.
Папа не поскупился на наряды для дочери. В приданом, по слухам, имелось платье, стоившее 15 тысяч дукатов. Джованни занял у Гонзага драгоценности, дабы не ударить в грязь лицом. На бракосочетание он прибыл в длинном платье из золотой парчи в турецком стиле, а на шею повесил позаимствованную у Гонзага золотую цепь. По приказу папы в Ватикан его сопровождали римские бароны и свита епископов. В большом зале дворца толпились римские аристократы. Чезаре и Хуан прошли через потайную дверь. Младший брат оделся со свойственной ему показной роскошью: на нем, как и на женихе, было длинное турецкое платье из золотой парчи. Рукава расшиты крупными жемчужинами. Цена рубинов и жемчуга, которыми был расшит берет герцога, составляла около 150 тысяч дукатов.
Невеста, по отзывам очевидца, была очень красива в роскошном платье и драгоценностях. С одной стороны от нее стояла дочь Никколо Орсини, графа Питильяно, жена Анджело, брата Джулии Фарнезе, а с другой — сама Джулия, затмевавшая невесту. Очевидец описывал ее как «редкую красавицу, по слухам, фаворитку папы». Невеста и жених опустились перед папой на колени, и пока граф Питильяно держал над молодыми обнаженный меч, архиепископ совершал брачный обряд. После папа повел их в другое помещение. Там представили изящную пастораль Серафино. за которой последовала комедия Плавта «Два менехма» на латинском языке. Спектакль наскучил Александру, и он приказал его прекратить. Вслед за тем началась презентация свадебных подарков, и в том числе серебра тончайшей работы. Среди дарителей были Чезаре. Асканио и герцог Феррары. После легкого угощения бароны, прелаты и дамы сопроводили молодую пару в палаццо Санта-Мария-ин-Портико. Вечером папа устроил роскошный приватный обед для знати, где Асканио Сфорца и его миланский союзник, кардинал Сансеверино, присутствовали в качестве почетных гостей. Брачной ночи, по обычаю того времени, не было, так как папа отложил до ноября официальное объявление о свадьбе, то ли из соображений юного возраста новобрачной, то ли — и это весьма вероятно — чтобы оставить возможность расторгнуть брак, если по какой-то причине он вступит в противоречие с планами.
Выдав Лукрецию замуж, хитроумный Александр сразу же принялся плести дипломатические сети. К нему явился дон Диего Лопес де Харо и засвидетельствовал почтение от имени короля и королевы Испании. Визит этот стал первым шагом, целью которого было привлечение Александра в Неаполь. Лопес де Харо сказал Александру, что король Фердинанд «рассматривает дела Неаполя как свои собственные», и подбросил папе приманку: восстановление брачного контракта между Борджиа и королевской семьей Арагона. Такой союз уже планировался, но ему помешала смерть Педро Луиса. Хуан Гандийский занял место покойного своего брата в качестве жениха кузины короля, донны Марии Энрикес. Александр жадно проглотил наживку, надеясь, как он сказал сыну Хуану, не только на родство с королем, но и на возможность обретения через Изабеллу бывших мавританских поместий в недавно захваченном королевстве Гранада. Каталонская сделка между королем и папой привела к прекращению конфликта между Испанией и Португалией, оспаривавшими друг перед другом право исследовать открытый Колумбом Новый Свет и организовывать там колонии, о чем в Риме узнали в марте.