В феврале 1513 года Марио Эквикола написал Изабелле, что Альфонсо «думает только о покупке картин и антиков». Главным его намерением стало приобретение для camerino серии картин работы великих мастеров на классические сюжеты. Прибыв в 1513 году в Рим на коронацию Льва X, он предпринял безуспешную попытку привлечь Микеланджело. Осуществление мечты началось с картины Джованни Беллини «Пир богов», законченной в 1514 году, и продолжилось тремя величайшими полотнами Тициана — «Триумф Венеры», «Вакхи Ариадна» и «Праздник на Андросе» («Вакханалия»). Для этой же комнаты он заказал у Доссо Досси фриз и полотно.
Об участии Лукреции в работах по переоформлению замка и палаццо Корте информации почти нет. Известно, что ее первым значительным приобретением стала серия из восьми полотен на исторические сюжеты, выполненных темперой. Предназначались они для сводчатых потолков ее комнат в башне Маркезана и были закончены в 1506 году. Ее возросшая религиозность нашла отражение и в выборе сюжетов картин. В то время как муж интересовался картинами только классического направления, Лукреция приобрела у фра Бартоломео, который останавливался в Ферраре в начале 1516 года, «Голову Спасителя».
Забота Лукреции о духовной жизни подданных заставила ее принять сторону своего духовника, фра Томазо, выступившего против неподобающего поведения доминиканских монахов Феррары. В присутствии Альфонсо знатных горожан и викария ордена монахов предупредили, что если кто-то из братьев продолжит бесчинства, то в течение трех дней он покинет город. Другие монахи испугались, что и с ними поступят подобным образом. «Дай-то, Господи, чтобы все священнослужители и обычные христиане возродились духовно», — написал Проспери. Осенью 1517 года Изабелла приезжала в Феррару. Благодаря ее ходатайству Лукреция добилась от кардинала Гонзага согласия на то, чтобы фра Томазо во время поста выступал в Мантуе с проповедями.
Взаимоотношения между Лукрецией и Изабеллой стали более дружескими, хотя соперничать они так и не перестали. Однако после разрыва с мужем положение Изабеллы несколько пошатнулось, а у Лукреции упрочилось. Испытывая унижение. Изабелла обращалась к Лукреции, чтобы получить необходимое от Франческо. Сейчас на маркиза все большее влияние оказывал враг Изабеллы, Толомео Спаньоле. Однажды Изабелла обратилась к Лукреции с тем, чтобы Франческо помиловал осужденного человека. Лукреция ответила, что у нее никогда не было желания вмешиваться в дела правосудия. Она не склонна обходить закон, используя для этого Франческо, и напрасно Изабелла составила себе о ней такое представление. Тем не менее она постарается сделать все, что в ее власти. Лукреция прочитала петицию, составленную Изабеллой в защиту «приговоренного к смерти бедняги» («quel poveretto condunnato a morte») и написала прочувствованное письмо Франческо: ее искренне тронула судьба осужденного. Она даже обратилась к «достопочтенному господину Эрколе», попросила, чтобы и он написал, а тем временем подготовила еще письмо и направила его синьору Толомео. «Ваше Сиятельство, не можете себе представить, какое удовольствие я испытываю, когда делаю то, от чего сама не имею никакой выгоды», — написала она Изабелле. Написала она и Гонзага, и Толомео, просила снисхождения к бедняге, некоему Габриелю Комачо, осужденному на смерть за убийство коннетабля. Толомео она просила, чтобы он привлек к этому делу внимание Гонзага, а обращаясь к Франческо. страстно молила его о помиловании. Комачо был выходцем «из хорошей семьи, все знали его как человека, ни разу не совершившего никакого правонарушения, убийство было ненамеренным, произошло оно в драке, на которую осужденного спровоцировали». Изабелла, похоже, выказывала сильное недовольства, на что Лукреция ответила с некоторой жестокостью: «Ваше Сиятельство можете быть уверены, что когда Вы просите меня о том. чего я не могу сделать, то очень об этом сожалею. И если бы я написала достопочтенному господину маркизу ради себя самой, то не нашла бы для этого более теплых и убедительных слов, чем я сделала это ради Габриеля Комачо. Чтобы убедить в этом Ваше Сиятельство, вкладываю в конверт письма, которые получила, и такого ответа я никак не желала…»