Неподалеку от Форума они остановились, чтобы посмотреть, как группа мужчин грузит на телеги камни из руин. Что не удалось сохранить, пригодится где-нибудь еще. По новому указу отца, каждый камень, выкопанный с целью строительства, облагался церковной десятиной. Проведя полжизни на посту вице-канцлера, папа знал, как получить для церкви дополнительный доход. Но в целом в Риме мало что изменилось за время отсутствия Чезаре, и он почти ничего не упустил. Разве что возможность лишний раз блеснуть перед отцом интеллектом.
– Не только Неаполь ослушался тебя в отношении этих замков, отец. Ты писал, что делла Ровере способствовали сделке.
– Способствовали и свидетельствовали при подписании договоров в их собственном доме. Предатели! – сердито рявкнул Александр. – Но поскольку наш враг хочет разозлить нас… – он сделал театральную паузу и глубоко вздохнул, – мы будем дружелюбны. А чтобы сохранить необходимый баланс, свяжем Милан крепкими узами брака с Лукрецией, а Неаполь чуть позже другим союзом. Хвала деве Марии, у меня трое прекрасных детей, готовых к супружеству.
– Позволь мне уйти из церкви, и у тебя будет четверо. – Слова так быстро слетели с языка Чезаре, что он сам им удивился.
– Мы уже говорили об этом, – ответил Александр. – Ты знаешь, нам нужен кто-то из Борджиа в церкви.
Хуан. Это имя вертелось на языке, но, похоже, чем хуже брат вел себя, тем больше отец его любил. Что ж, нет смысла поднимать эту тему.
– Так пусть это будет Джоффре.
– Ха! Да он еще под стол пешком ходит!
– А ты сказал, что он готов к браку.
Александра снова одолели сомнения, но он быстро отогнал их.
– Помолвка может длиться годами. И те части тела, которые необходимы для женитьбы, возмужают в нем быстрее, чем мозги. Ты похож на пса, который никак не может выпустить из пасти кость. Решение принято. Лукреция выйдет за Джованни Сфорцу – пусть он и марионетка, он станет нашей марионеткой. Мы получим город Пезаро и, если будем действовать правильно, узнаем все замыслы Милана. А потом, после того как мы получим кое-какое возмещение за упущенные замки, Джоффре возьмет в жены неаполитанку.
– А Хуан?
– Пока мы ведем переговоры… Обсудим это все вместе, когда он приедет. А сейчас я хочу, чтобы ты посмотрел свои новые апартаменты.
– Какие переговоры? С Испанией? Он женится на испанке?
– Я сказал достаточно, Чезаре! – Судя по тону, разговор был окончен, и Чезаре подчинился. Он был слишком настойчив и прекрасно понимал это. Он предложил отцу руку, когда тот спускался по ступеням трона, однако тот с раздражением отмахнулся.
– Я не так стар, чтобы нуждаться в твоей помощи. Хочу показать тебе кое-что. Знаю, ты не сильно интересуешься картинами, но современный папа должен оставить свой след не только в политике, но и в искусстве, иначе нас заклеймят мещанами. Хватит и того, что нас считают чужаками. А сейчас, пожалуйста, пусти в ход свое обаяние.
В самом деле, Чезаре, как и его отца, не сильно трогало искусство. Если другие возводили стены, чтобы покрыть их фресками, то Чезаре скорее интересовали строительные объекты, возведенные с более практической целью. В данный момент его волновала в первую очередь реконструкция замка Святого Ангела – огромной крепости на реке, под фундаментом которой скрывался старый императорский мавзолей. Архитектор и инженер Джулиано Сангалло как раз проектировал внутри замка новые комнаты, а также усиливал внешние укрепления и ремонтировал верхний проход между замком и Ватиканским дворцом. Хотя теоретически считалось, что весь город принадлежит обладателю ключей этого замка, на самом деле, чтобы попасть в него, любому папе, оказавшемуся в немилости, приходилось бежать сломя голову по городским улицам.
Чезаре знал много людей, подобных Сангалло. Он отличал их по взгляду на окружающий мир: они видели скорее то, что могло бы быть, чем то, что есть на самом деле, мысленно строили величественные здания, поражающие воображение еще на этапе проектировки. В своих амбициях они чем-то походили на лучших из генералов. Им тоже нужна была целая армия людей для того, чтобы осуществить свои замыслы. Одна из черт, которые Чезаре так не любил в Людовико Сфорце, – это бездумная эксплуатация талантливых людей искусства. Вот сейчас он держит у себя при дворе в Милане человека, который заявлял, что может построить мост, несокрушимый для любой армии, а Сфорца поручил этому да Винчи мастерить глиняную модель для статуи огромного бронзового коня, которую он заказал, чтобы польстить своему и без того немалому самолюбию. Пустая трата энергии. Когда он, Чезаре Борджиа, поскачет из Рима во главе армии (а он рассуждал об этом с уверенностью, присущей молодому человеку), рядом с ним бок о бок будет ехать инженер, и если какой-нибудь замок или крепость откажутся сдаваться, то над их разрушением поработает голова, которая разбирается в этом гораздо лучше, чем его собственная.