Так, быть может, и хорошо, что человечество оказало этим существам услугу и вымерло самостоятельно, (без посторонней помощи)?
Я – наглядный пример человечества. Благими намерениями я разрушаю все, чего хоть отдаленно касается моя рука. Я труслив, я зол, я опасен для общества хоть немного отличного от мне подобных.
Конец сообщения.
Шелест пленки. Я объявил окончание записи, но не прервал ее. Нет нет. Я доскажу еще пару слов.
Человеческое тело прекрасно. Двести шесть самостоятельных костей, скрепленные между собой подвижными связками и суставами. При помощи более чем шестисот мышц они объединены в гибкую и подвижную структуру, поражающую своей целостностью. Человеческое тело идеально. Пределы его возможностей почти безграничны. Но удивительнее всего то, что чем больше тело страдает, тем дальше отодвигается эта граница. Лишь преодолевая боль тело становится сильнее, прочнее, выносливее. Преодолевая высокую нагрузку, мышечное волокно неизбежно травмируется. Появляются так называемые «микроразрывы». Заживая, они способствуют росту мышечной ткани, её силы и выносливости. Ни одна машина не способна улучшать уровень своей работы, прямо пропорционально степени наносимых ей повреждений. Человеческое тело – идеальная машина. При должной мотивации, оно способно функционировать на пределе возможностей, преодолевая боль и игнорируя травмы, долгое время. Столько, сколько будет нужно его хозяину. Все, что не убивает тело, неизбежно делает его сильнее. Человеческое тело – лучшее произведение искусства.
И высшее проявление его величия – мозг. Человеческий мозг. Восемьдесят шесть миллиардов нейронов формируют эту поистине неподражаемую структуру. Паучью сеть, единственную во вселенной, способную создавать и передавать сигналы со скоростью света. Способную передавать мысль. Не смотря на то, что компьютеры способны к вычислению, анализу и систематизации данных гораздо более объемным и точным, чем люди, ни один андроид до сих пор так и не сравнился с человеком и не сверг его с пьедестала умнейшего создания на Земле. Почему?
Ответ на этот вопрос предельно прост. Человек – единственное существо (из живых и нет), обладающее таким качеством, как амбиции.
Ни скорбь, ни любовь, ни сострадание, на самом деле, не выделяют людей среди прочих представителей фауны и, в некоторых случаях, даже флоры. Слоны скорбят и хоронят своих соплеменников, волки и лебеди формируют пары один раз и на всю жизнь, собака способна отдать последний кусок пищи человеку, если видит, что он смертельно голоден или пожертвовать жизнью, защищая хозяина. Даже компьютер начинает предлагать пользователю варианты решения задачи, если тот долгое время не может определиться. Люди не уникальны.
Выделяет нас из общего ряда только одно – наши амбиции. Жажда достигать, демонстрировать силу, вершить правосудие, а главное – обладать. И жажде этой нет предела. Убийство – единственный способ в полной мере обладать кем-либо. Отношение к смерти, насильственной смерти, наряду с амбициями, отличает человека от животных. И не в лучшую сторону. Животные убивают, покоряясь инстинкту: в целях самосохранения или выживания вида. Человек же способен убивать, повинуясь лишь своим непреодолимым чувствами и желаниям. И уж точно только человек способен наслаждаться убийством: как результатом его, так и процессом. Поистине удивительное создание. Подобие и образ божий.
Когда Она пришла, я читал. Нет. Я притворялся, что читаю. Я делал все возможное, чтобы оставить себе возможность не смотреть на нее, сделать вид, что я её просто не заметил. Словно её не существует. Я мечтал, чтобы так оно и было. Но это было не правдой. Правда заключалась в том, что я подготовился. Мои мысли подтолкнули меня, вдруг, к решению забавной парадоксальной задачки, занимавшей мой мозг в последнее время и лишавшей меня всякой надежды на сон и покой.
Теперь в этой просторной комнате, когда-то служившей мне спальней, навсегда воцарился полумрак. Помещение освещалось лишь единственным стоящим на кофейном столике ночником с крошечной лампочкой внутри. Мне этого было более чем достаточно, чтобы отчетливо видеть все окружающие предметы. Их не много, вернее даже, их вообще не было. Я провел в этой комнате колоссальную работу, передвинув всю мебель в один угол и свалив там в кучу. Тяжелые предметы интерьера никак не хотели поддаваться, и мне пришлось потратить уйму времени, чтобы привести помещение в «должный» вид. Я оставил посреди комнаты лишь один маленький кофейный столик и ночник с тусклой лампочкой на нем. Рядом со столиком осталось еще небольшое яйцевидное кресло, выполненное, якобы, в стиле неомодерн. В нем я и затаился, делая вид, что увлечен инструкцией по ремонту и техобслуживанию вентиляционной системы станции. И стал ждать.