Она прожила печальное дѣтство.
Родившись въ Рабатѣ, гдѣ еврей Бенаморъ занимался вывозомъ мароккскихъ ковровъ, она жила однообразной жизнью, не зная другихъ волненій, кромѣ страха передъ опасностью. Европейцы, жившіе въ этомъ африкайскомъ городѣ были люди грубые, пріѣхавшіе съ одной только цѣлью, сколотить состояніе. Мавры ненавидѣли евреевъ. Богатыя еврейскія семейства должны были жить обособленно, среди своихъ, не выходя за предѣлы своей среды, въ постоянномъ оборонительномъ положеніи, въ странѣ, лишенной всякихъ законовъ.
Молодыя еврейки получали прекрасное воспитаніе, облегчавшееся свойственной этой расѣ приспособляемостью къ прогрессу. Онѣ поражали вновь прибывшихъ въ Рабатъ путешественниковъ своими шляпами и костюмами, походившями на парижскія и лондонскія. Онѣ играли на роялѣ, говорили на разныхъ языкахъ. И, однако, бывали ночи, когда отъ страха никто не спалъ, когда родители одѣвали ихъ въ вонючія лохмоіья, и маскировали ихъ, разрисовывая имъ лицо и руки разведенной въ водѣ сажей и золой, силясь придать имъ безобразный и отталкивающій видъ, чтобы онѣ казались не ихъ дочерьми, a paбынями.
To были ночи, когда боялись возстанія мавровъ, вторженія сосѣднихъ кабиловь, фанатически наэлектризованныхъ проникновеніемъ въ страну европейцевъ. Мавры сжигали дома евреевъ, похищали ихъ богатства, бросались, какъ бѣшеные звѣри, на бѣлыхъ женщинъ-иновѣрокъ, подвергали ихъ ужаснымъ насиліямъ и затѣмъ сносили имъ головы съ адскимъ садизмомъ.
О! Эти ночи дѣтства, когда она спала стоя, одѣтая какъ нищенка, и когда даже ея невинный возрастъ не могъ ей служитъ эащитой. Быть можетъ, вслѣдствіе этихъ ужасовъ она эаболѣла, была при смерти, и этому обстоятельству она была обязана своимъ именемъ Луна.
– Когда я родилась, меня назвали Орабуэной, а одна изъ младшихъ сестеръ получила имя Асибуэна. Послѣ нѣсколькихъ мѣсяцевъ тревоги, эавершившейся вторженіемъ маврвовъ, во время котораго сожгли нашъ домъ и мы уже думали, что обречены на смерть, моя сестра и я заболѣли нервной лихорадкой. Асибуана умерла, я уцѣлѣла.
И она описывала Луису, который сь ужасомъ внималъ ей, событія этой экзотической необычной жизни, тоску и скорбь, выстраданныя ея матерью въ бѣдномъ домѣ, гдѣ они нашли убѣжище. Дочь Абоаба кричала отъ горя и рвала свои пышные черные волосы передъ постелью, на которой дѣвочка лежало въ лихорадочномъ бреду. Бѣдная ея Орабуэна умирала.
– О! дочь мояі Моя красавица Орабуэна, алмазъ мой ясный, дитя утѣшенія! Уже не будешь ты ѣсть вкусную курицу! Уже не одѣнешь ты по субботамъ красивые башмачки и мать твоя не будетъ смѣяться отъ гордости, когда раввинъ найдетъ тебя такой милой и хорошенькой!
Бѣдная женщина металась по комнатѣ при свѣтѣ гаснувшей лампы. Въ темнотѣ она угадывала присутствіе незримаго врага, ненавистнаго Уэрко, этого демона съ кастильскимъ именемъ, являющагося въ назначенный часъ, чтобы отвести человѣческія существа въ мрачное царство смерти. Приходилось биться съ злодѣемъ, обманывать жестокаго и безобразнаго Уэрко, какъ его обманывали такъ часто ея бабки и прабабки.
Удерживая вздохи и слезы, мать старалась успокоиться и, распростершись на полу, говорила спокойно, сладенькимъ голоскомъ, словно принимала важнаго гостя:
– Уэрко! Зачѣмъ ты пришелъ? Ты ищешь Орабуэну? Здѣсь нѣтъ ея. Она ушла навсегда! Здѣсь лежитъ – Луна, красавица Лунита, милая Лунита. Иди, Уэрко, иди! Здѣсь нѣтъ той, которую ты ищешь.
На нѣкоторое время она успокаивалась, но потомъ страхъ снова заставлялъ ее говорить съ незримымъ, зловѣщимъ гостемъ. Онъ опять былъ здѣсь. Она чуяла его присутствіе.
– Уэрко, ты ошибаешься! Орабуэна ушла! Ищи ее въ другомъ мѣстѣ. Здѣсь есть только Луна, красавица Лунита, золотая Лунита!
И такъ велика была ея настойчивость, что ей въ концѣ концовъ удалось своимъ умоляющимъ, кроткимъ голосомъ обмануть Уэрко. Чтобы освятить этотъ обманъ, на слѣдующій день, во время праздника въ синагогѣ, имя Орабуэна было замѣнено именемъ Луны.
Агирре слушалъ этотъ разсказъ съ такимъ же интересомъ, какъ будто читалъ романъ изъ жизни отдаленной, экзотической страны, которую никогда не увидитъ.
Въ это утро консулъ сдѣлалъ ей предложеніе, которое уже нѣсколько дней носилось въ его головѣ и котораго онъ все не осмѣлился высказать. Почему имъ не полюбить другъ друга? Почему не стать женихомъ и невѣстой? Въ ихъ встрѣчѣ было что-то провиденціальное. He даромъ случай ихъ свелъ. Они познакомились несмотря на то, что происходили изъ разныхъ странъ и принадлежали къ различнымъ расамъ.
Луна протестовала, но съ улыбкой. Что за безуміе! Быть женихомъ и невѣстой, зачѣмъ? Вѣдь они не могутъ обвѣнчаться. У нихъ разная вѣра. Къ тому же онъ долженъ уѣхать.