Ни вычислитель арсенала, ни передатчики находившейся в нем боевой техники на запросы не отвечали. Это означало, что абордажные роботы и другие автономные механизмы уничтожены или сильно повреждены, иначе они давно бы вышли на связь.
Жилой модуль тоже сильно пострадал, но там ничего особо ценного для меня и не имелось. Конечно, по мелочи уцелело много интересного. Например, ремдронам удалось извлечь из-под завалов и привести в порядок два ручных стрелковых комплекса «РОК-М», принадлежавших погибшим пехотинцам из роты охраны базы. Правда, для использования этого оружия требовался боевой скафандр с экзоскелетом, а ни один из них не уцелел, по крайней мере, в доступной для ремонтников части базы.
От остального оборудования, найденного и восстановленного дронами, мне было ни тепло, ни холодно, во всяком случае пока я здесь, на Земле, а оно там, на Лунной базе. Тем не менее, свою порцию плюшек я все-таки отхватил. Во-первых, я, наконец-то, получил доступ к сети разведывательных дронов, автономно действовавших все это время на поверхности планеты. Ну а во-вторых, теперь я имел возможность черпать информацию не из предельно урезанных баз данных вычислителя спасательной капсулы и куцых мозгов сателлитов на орбите, а из обширных хранилищ центрального вычислителя базы, содержавших данные по истории Шестой Республики и других человеческих цивилизаций, включая детальные сведения об их технологиях времен докосмической эры.
Но и это еще не все. Искусственный интеллект центрального вычислителя Лунной базы на порядки превосходил по своим возможностям все, что имелось в моем распоряжении до сих пор. К примеру, ситуации, в которую попал мой воздушный конвой, доставлявший грузы в Ржевский котел, он бы просто не допустил. Вычислитель спасательной капсулы не смог адекватно оценить угрозу, исходившую от рассредоточенной по большой территории зенитно-прожекторной засады немцев, а ИИ Лунной базы немедленно предупредил бы меня об опасности. Точно так же на порядки возросли возможности анализа информации, собираемой наземными дронами. Эти небольшие и весьма разнообразные механизмы, прикрытые мощными маскировочными полями, проникали в самые секретные и тщательно охраняемые бункеры, на военные заводы, в закрытые лаборатории и в любые хранилища секретной документации. Пока центральный вычислитель находился в отключке, они функционировали автономно, продолжая выполнять задания, полученные еще до атаки на базу. Теперь же управление сетью дронов вновь оказалось в руках искусственного интеллекта, готового начать целеустремленно собирать информацию, причем именно ту, которая важна для решения задач, поставленных научным и военным командованием Лунной базы, в данный момент сосредоточенным в моих руках.
К сожалению, никаких задач, кроме разведки, дроны решать не могли. Запрет на вмешательство был придуман не на Лунной базе, а в куда более высоких сферах, и помимо инструкций и регламентов, в которых он проходил красной нитью, он учитывался и при создании исследовательской техники. Никакого оружия у дронов не имелось, как и приборов двойного назначения. Конструкторы сделали все возможное, чтобы у пользователей наземных зондов было как можно меньше возможностей влиять на ход развития исследуемой цивилизации.
Полковник Нивен своим приказом отменил для меня запрет на вмешательство. Видимо, в той ситуации он обладал чрезвычайными полномочиями, раз уж искусственный интеллект Лунной базы не поставил под сомнение легитимность этого решения. Вот и сейчас по поводу моих действий на планете я не услышал от центрального вычислителя никаких комментариев. ИИ был готов подчиняться моим приказам, хотя, честно говоря, я опасался его сопротивления. В определенной степени меня это даже напрягало. Это что же такое должно было случиться, чтобы беспристрастный искусственный интеллект позволил себе подчиниться приказу полковника Нивена, явно нарушавшему директивы вышестоящего командования?
— Центральный вычислитель, на связь, — потребовал я.
— На связи, — прошелестел в моей голове негромкий ответ.
— Переключись на женский голос.
— Выбор на мое усмотрение?