— Проходите…
Она не стала зажигать свет. Луна освещала ее закуток настолько ярко, что можно было читать и тусклый электрический свет от генератора был бы неуместен. Оба чувствовали себя скованно и не знали, как быть дальше. Сняли бушлаты, повесив их на стойку и остановились, глядя друг на друга. Подполковник заметил, что в палатке прохладно. Облегченно вздохнув, предложил:
— Надо печку разжечь! К утру совсем холодно станет. Замерзнете…
Она обрадованно подхватила, что–то забрав из тумбочки:
— Я с солдатом договорилась, что сама истоплю. Дров и угля он обещал принести.
Вышли из ее закутка. Шелестов обнаружил рядом с умывальником, напротив входа в закуток, кучу дров и уголь в большом ящике. Рядом стояло ведро. Он присел и накидал полное ведро угля. Дотронулся рукой до поленьев:
— Сыроваты… Надеюсь растопим.
Приподнял голову и увидел, что женщина смотрит на него. Взял несколько поленьев. Берестова подхватила ведро. Вместе направились в основную палатку, посреди которой стояла железная печка. Длинная занавеска, загораживающая ряд из пяти коек, сейчас была сдвинута в сторону. Напротив, вдоль стены, стояло три шкафа с лекарствами и кушетка. У дальней стены находился стол и пара стульев. Вадим достал спички, но Татьяна остановила, протягивая ему огромный массивный коробок:
— Возьмите, ими легче разжигать. Я к вашим условиям привыкла и постоянно привожу походные спички…
Вадим хмыкнул, беря из ее рук коробок:
— Н-да… Опыта вам не занимать!
Положил вначале поленья в виде костерка, сверху накидал угля. Она протянула бумажку и он подсунул ее под дерево. Чиркнул толстой спичкой и поднес к бумаге. Яркое и довольно большое пламя осветило напряженные лица. Сырые поленья занялись не сразу, но мужчина продолжал терпеливо держать пылающую охотничью спичку под ними. Татьяна смотрела на его освещенное огнем суровое лицо и думала о том, что именно таким представляет своего мужа. Наконец робкий синий огонек пробежался по сколотому краю, зацепился за торчавшую вбок щепку и понесся дальше. Подполковник положил оставшийся черенок и повернулся к женщине:
— Вот и разожгли. Теперь разок подкинуть топлива и до самого утра хватит тепла. — Встал, глядя на продолжавшую сидеть на корточках женщину: — Мне уйти?
Она ни слова не ответила. Не глядя на него встала и направилась к себе. Он шел следом, не зная, что делать. По дороге сполоснул грязные ладони под рукомойником. Зашел в ее закуток, собираясь забрать бушлат. Татьяна стояла у окна, обхватив себя за плечи руками и глядя на полную луну, словно бы смеявшуюся над ней в эти минуты. Она ждала, что Вадим положит руки ей на плечи, но этого не произошло. За спиной слышалось тяжелое дыхание. Подполковник стоял в метре и не решался шагнуть дальше. Уйти, просто развернувшись, он тоже не мог. Сил на это не было. Надо было объясниться, но это было так стыдно и все же он решился. Хрипло сказал:
— Татьяна Васильевна, мне трудно и стыдно говорить об этом. Я понимаю, чего вы ожидаете от меня, но я не способен… Холод, рейды уничтожили во мне мужика… Вы давно летаете и наверняка знаете здешние мужские проблемы… В общем…
Она резко развернулась, обрывая его мучения ладонью, закрывшей рот. Глядя в его бледное лицо, освещенное луной, грустно усмехнулась, переходя на «ты»:
— Дурак ты, Вадим! Думаешь, я не поняла? Тебе еще в самолете хотелось со мной познакомиться, но когда ты узнал, что я к вам лечу, ты испугался и постарался держаться на расстоянии. Тебе хотелось ухаживать за мной, но твоя беда мешала и не сделай я шаг первой, ведь ты бы не подошел. Верно?
Убрала ладонь, ожидая ответа. Он кивнул. Вздохнул и отвернулся, собираясь взять свой бушлат:
— Я пойду…
Берестова не дала ему уйти. Взяла за руку и потянула к окну. Смотрела на луну, не решаясь посмотреть на мужчину. Тщательно подбирая слова, часто замолкая, заговорила:
— Посмотри, какая луна… Луна для двоих! Знаешь, я впервые за одиннадцать лет хоть что–то испытываю к мужчине, кроме профессионального интереса. Большинство мужчин в Чечне страдают так же, как ты. Потеря мужской силы от постоянных нагрузок, это большая беда, но ее не стоит стесняться. Ты в этом не виноват. Я понимаю, что не каждая из нас, женщин, это понимает и принимает. Ты женат?
Шелестов тихо ответил:
— Нет.
Татьяна облегченно вздохнула:
— Знаю, что это глупо выглядит, мы только познакомились, но я не хочу тебя терять и плевать мне на то, можешь ты что–то или не можешь. Конечно, ты мужчина и тебе решать…