Он в изнеможении прилег на койку.
Девятьсот килограммов! Их нужно сбросить любой ценой. Но Лагерссон не мог сосредоточиться на этой мысли. Он поймал себя на том, что думает об иррациональности мира и самой истории — право же, нелепо, если мир агонизирует из-за какой-то ничтожной, неизвестной доселе бактерии, а спасительное лекарство можно добыть только в миллионах километров от Земли! А, впрочем, возможно, в этом есть своя логика и даже счастливая закономерность. Ксемедрин! Когда много лет назад на Титане производились первые съемки местности, кто бы мог подумать, что реденькие красные струйки газа принесут спасение человечеству? А врач из Гамбурга! Ведь это он догадался, что в борьбе с бактерией можно использовать только ксемедрин. Он случайно обнаружил это, изучая всевозможные катализаторы для получения противоэпидемической сыворотки. Но была ли то случайность или же закономерность?
Лагерссон попытался представить, что произошло бы, вспыхни эпидемия годом раньше, когда проект Крузиуса и Благовича существовал только на бумаге. Обычному космическому кораблю на атомном горючем понадобилось бы около года, чтобы достигнуть Титана. За это время человечество успело бы вымереть. «Да будут благословенны „Ибис“ и чудодейственный ксемедрин», — подумал он.
Он невесело усмехнулся: ведь самый захудалый философ с полным правом может обвинить его в голом практицизме.
Сигарета потухла, и Лагерссон погрузился в беспокойный сон. Он стремительно несся куда-то на легком облачке. Вдруг ноги его налились свинцом, он свалился вниз и его поглотила бездонная пропасть.
Его разбудило слабое стрекотанье звонка. Он выверил свой хронометр с двумя циферблатами — для земного и «путевого» времени. «Пора обедать». Умывшись, он спустился вниз.
Обед проходил в полнейшем молчании. Доктор Паульсен не скрывал своей озабоченности, Фултон старался держаться как можно спокойнее, Ирина и Алексей время от времени обменивались загадочными взглядами. Снизу, где обедали остальные члены экипажа, доносился приглушенный гул голосов.
— Сколько сегодня собрали ксемедрнна? — спросил Лагерссон.
— Двенадцать килограммов, — ответил Фултон. — Еще два выхода, и мы соберем нужные шестьдесят килограммов.
— Нужно обойтись одним выходом.
— Почему же? Все равно улететь мы сможем не раньше чем через двое суток.
— Знаю, — буркнул Лагерссон. — Но я хочу, чтобы все члены экипажа были налицо, когда потребуется начать работы по уменьшению веса корабля. Составьте список, без чего, по-вашему, можно обойтись на корабле, — обратился он к Ирине. — Укажите вес каждого предмета. Вы, Алексей, подготовьте список предметов не самой первой необходимости. А вы, доктор… Подсчитайте минимальный пищевой рацион и предельный запас кислорода. Боюсь, что нам придется потуже подтянуть ремни и напрячь легкие.
Он поднялся и направился к выходу.
— Да, чуть было не забыл, — сказал он Фултону. — Завтра, когда закончите сбор ксемедрина, потрудись изъять оружие у всех членов экипажа.
— Выверни-ка карманы, Джон.
Джон сердито фыркнул.
— Тебе говорят, выверни карманы! — Командир повысил голос.
На стол упали сигареты, зажигалка, пилка для ногтей, рожок-амулет.
— А где бумажник? — рявкнул Лагерссон.
— Вот, держите, — буркнул Джон, вытащив бумажник из заднего кармана брюк. — Командир, — хриплым, умоляющим голосом сказал он. — Тут только фотографии жены. Они и ста граммов не весят.
— Молчать! — приказал Лагерссон. — Клади все. И часы тоже.
Джон сгреб все свое добро в кучку и уныло поплелся на место. На столе уже высилась груда всевозможных вещей, при виде которых сердце старьевщика забилось бы от радости: тут были вечные ручки, булавки для галстука, записные книжки, цепочки, цветные карандаши.
— Следующий.
К столу подошел человек лет сорока с всклокоченными рыжими волосами. Это был новичок.
— Клифт Ивенс, командир, — доложил он.
— Выверни карманы, Клифт.
— Уже сделано, командир, — сказал Клифт и показал вывернутые карманы брюк.
— Отлично.
Клифт хотел было отойти, по Лагерссон вернул его.
— Сними кольцо, Клифт.
— Я уже пробовал, командир. Ничего не выходит.
— Смажь мылом. И если и тогда не поможет, придется тебе расстаться с пальцем.
Экипаж в полном составе собрался в навигационном салоне. Все стояли лицом к стенке корабля.
— Выбросите-ка все это, и побыстрее, — приказал Лагерссон, едва закончился осмотр.
Четверо людей подняли брезент с собранными вещами и направились в шлюзовую камеру. Пять минут пролетели в напряженном, угрюмом молчании. Наконец зажегся зеленый глазок, затем красный и снова зеленый.