Луна и Смерть

Веду я снов каравеллыв таинственный сумрак ночи,не зная, где моя гаваньи что мне судьба пророчит. Звенели слова ветровыенежнее ирисов вешних,и сердце мое защемилоот этой тоски нездешней. На бурой степной тропинкев бреду бормотали черви: – Мы роем земные недрапод грузом тоски вечерней.О том, как трещат цикадыи маки цветут, – мы знаеми сами в укромном логена арфе без струн играем.О, как идеал наш прост,но он не доходит до звезд!А нам бы – мед собирать,и щелкать в лесах, как птицы,и грудью кормить детей,гулять по росе в медунице! Как счастливы мотылькии все, что луной одеты,кто вяжет колосья в снопы,а розы – в букеты.И счастлив тот, кто, живяв раю, не боится смерти,и счастлив влюбленный в далькрылато-свободный ветер.И счастлив достигший славы,не знавший жалости близких,кому улыбнулся кротконаш братец Франциск Ассизский.Жалкая участь —не понять никогда,о чем толкуюттополя у пруда. Но им дорожная пыльответила в дымке вечерней:– Взыскала вас щедро судьба,вы знаете, что вы черви,известны вам от рожденьяпредметов и форм движенья.Я ж облачком за странникомв лучах играю, белая,мне бы в тепле понежиться,да падаю на землю я.В ответ на жалобы этидеревья сказали устало:– А нам в лазури прозрачнойпарить с малолетства мечталось.Хотелось летать орлами,но мы разбиты грозою!– Завидовать нам не стоит! —раздался клекот орлиный, —лазурь ухватили звездыкогтями из ярких рубинов.А звезды сказали: – За намилазурь схоронилась где-то…А космос: – Лазурь замкнутанадеждой в ларец заветный.Ему надежда ответилаиз темноты бездорожья:– Сердечко мое, ты бредишь!И сердце вздохнуло:– О Боже! Стоят тополя у пруда,и осень сорвала их листья. Мерцает серебряной чернью водасредь пыли дорожной и мглистой.А черви уже расползлись кто куда,им что-то, наверное, снится.Орлы укрываются в гнездах меж скал.Бормочет ветер: – Я ритм вечный!Слышны колыбельные песни в домах,и блеет отара овечья.На влажном лике пейзажаморщин проступают сети —рубцы от задумчивых взглядовдавно истлевших столетий. Пока отдыхают звездына темно-лазурных про́стынях,я сердцем вижу свою мечтуи тихо шепчу:– О Господи! О Господи, кому я молюсь?Кто Ты, скажи мне, Господи?!Скажи, почему нет нежности ходуи крепко надежде спится,зачем, вобрав в себя всю лазурь,глаза смежают ресницы? О, как мне хочется закричать,чтоб слышал пейзаж осенний,оплакать свой путь и свою судьбу,как черви во мгле вечерней.Пускай вернут человеку Любовь,огромную, как лазурь тополевой рощи,лазурь сердец и лазурь ума,лазурь телесной, безмерной мощи.Пускай мне в руки отмычку дадут —Я ею вскрою сейф бесконечностии встречу бесстрашно и мудро смерть,прихваченный инеем страсти и нежности.Хотя я, как дерево, расколот грозой,и крик мой беззвучен, и листьев в помине нет, на лбу моем белые розы цветут,а в чаше вино закипает карминное. 1920