— Отец де ла Круа! — воззвал к нему граф Люсьен.
Ив выпрямился, в недоумении уставился на него и лишь спустя несколько секунд вспомнил, где он и в присутствии каких особ находится.
— Необычайно увлекательно, — сказал его величество. — Чрезвычайно интересно.
— Благодарю вас, ваше величество, — ответил Ив.
— Месье де Кретьен? — обратился к адъютанту король.
Граф Люсьен приблизился к королевской коляске:
— Что вам угодно, ваше величество?
— Прикажите Академии наук опубликовать подробный отчет о вскрытии, вместе с рисунками. И отчеканить памятную медаль.
— Разумеется, ваше величество.
— Отец де ла Круа, месье де Кретьен сообщит вам, когда у нас появится время снова присутствовать в анатомическом театре. Возможно, его святейшество папа соблаговолит к нам присоединиться.
У Мари-Жозеф упало сердце: надо же, еще одна задержка. Если король не позволит Иву препарировать русалку в одиночестве, без зрителей, не дожидаясь папы, ее, возможно, и вовсе не удастся описать должным образом.
Ив поклонился. Мари-Жозеф сделала реверанс. Пальцами в угольной пыли она запачкала юбку амазонки.
— Как будет угодно вашему величеству, — произнес Ив.
После того как король покинул шатер в сопровождении не перестававших играть музыкантов, после того как удалились придворные, королевские слуги, стража, после того как разбрелись посетители, Мари-Жозеф осталась в обществе Ива и графа Люсьена.
Мари-Жозеф устало опустилась на стул, разумеется не стул его величества, это было бы непростительной дерзостью, а на другой, еще хранивший тепло тела шевалье де Лоррена.
Новые туфли, которым Мари-Жозеф так радовалась поначалу, нестерпимо жали.
— И когда мне будет позволено продолжить, граф Люсьен?
Не отвечая, граф Люсьен задумчиво разглядывал приколотые к доске рисунки Мари-Жозеф.
— Скажите, мадемуазель де ла Круа, живые существа удаются вам столь же хорошо, сколь мертвые?
— Да, месье де Кретьен, запечатлеть жизнь куда проще.
— Пожалуйста, представьте Академии наук рисунок, изображающий русалку — живую русалку, — для медали, отчеканить которую задумал его величество. Впрочем, не могу обещать вам, что именно он будет избран.
— Но когда мой брат сможет продолжить препарирование?
— Сестра, — перебил ее Ив, — граф Люсьен оказывает нам неслыханную честь. Будь добра, потрудись хотя бы вежливо ответить.
— Конечно, сударь, как же иначе! — воскликнула она. — Я польщена, сударь, и от всего сердца благодарю вас. Но рисунки и медали не подвержены разложению. А вот вскрытие русалки…
— Продолжение вскрытия — всецело во власти его величества, — напомнил Ив.
Он взял с лабораторного стола длинный осколок стекла, швырнул в мусорное ведро и разбил с гулким, точно колокольным, звоном. Ив закрыл парусиной истерзанное тело мертвого водяного.
— Но ты же сам говорил, что русалок осталось мало. Что, если тебе больше не удастся препарировать ни одну?
— Конечно, я буду сожалеть об этом. Но в мире множество неизвестных науке созданий.
Ив приказал слугам обложить тело колотым льдом.
— Вскрытие будет продолжено через два-три дня, — неожиданно объявил граф Люсьен.
— Не сегодня? — ахнула Мари-Жозеф.
— Полагаю, сегодня это невозможно. Сегодня его величество принимает его святейшество папу.
Ив кивнул, соглашаясь с графом Люсьеном.
— Я должен прибыть в распоряжение его святейшества. Морская тварь подождет.
Лакеи засыпали колотый лед толстым слоем опилок.
— Тогда завтра? — спросила Мари-Жозеф.
Граф Люсьен рассмеялся:
— Уверяю вас, его величество будет занят с утра до глубокой ночи. Торжественные церемонии, развлечения, пикник в королевском зверинце… Кроме того, королю предстоит обсудить с папой Иннокентием Крестовый поход против еретиков-лавочников. Его величество рассчитывает, что успеет встретиться с членами Государственного совета, а также отрепетировать конные номера для Карусели[4].
— А его величество непременно должен присутствовать при вскрытии?
— Его величество желает присутствовать при вскрытии, — произнес граф Люсьен тоном, не допускающим возражений.
— Но если король так занят, неужели он заметит, если Ив…
— Что ж, тогда у вашего брата появится бесценный опыт пребывания в Бастилии, — сухо продолжил граф Люсьен.
— Мари-Жозеф, — одернул ее Ив, — я намерен скрупулезно исполнить все желания его величества.
— Граф Люсьен, — взмолилась Мари-Жозеф, — пожалуйста, объясните его величеству: мой брат изловил и исследует русалок лишь для того, чтобы слава его величества воссияла в веках!
4