* * *
Мы спускались с яруса на ярус, забираясь все глубже и глубже в недра земли. И не сразу поняли, что твари нас больше не атакуют. Обе мы с ног до головы были в липкой черной крови, но сами вроде не пострадали. Рекце потерял шлем и заработал длинную глубокую царапину поперек правой щеки. Мой ятаган застрял между костями безымянной и весьма злобной твари. Пришлось бросить верно служивший клинок и выхватить запасной танто. Наши амулеты, исцеляющие кольца и заговоренные на защиту ожерелья исчерпались, став обычными безделушками. Моих чародейских силенок достало бы только на единственное заклятие Вмешательства Альмасиви. Оно с гарантией вытащит нас из кошмарных подземелий и перебросит к ближайшему Храму. То есть прямиком в Альд'рун. А ведь еще предстояло сражение с самим Даготом... Мы стояли в просторном зале с низким сводчатым потолком. Впереди поднималась пробитая в диком камне стрельчатая арка, завешенная стальными нитями с нанизанными на них крохотными черепами мелких грызунов. Из-за завесы вытекали струи обжигающе горячего воздуха и порой доносилось оглушительное буханье, гул и грохот. - Я - Нереварин, - низким, незнакомым голосом отчетливо произнес Рекце. - Воистину. Теперь я это знаю. Я могу войти туда. Должен войти. Он ждет. И, более не обращая на меня внимания, имперец плечами раздвинул сухо постукивающую занавесь. Я содрала шлем, помотала головой, приходя в себя. Ужасно хотелось пить, но мешок с флягами остался тремя или четырьмя ярусами выше. Я с ненавистью посмотрела на черный провал арки. На льдистый Секач в моей ладони. Рекце ушел туда. Плевать на легенды. Если я не присмотрю за ним, он в боевом запале и по горячности наделает тех еще глупостей. Век потом не расхлебаешь, даже с помощью Триумвирата и всех Даэдра. Я вошла. Зажмурилась, ощущая, как закручивается колечками и дымится мой мех. Сухой, испепеляющий жар. Танцующее пламя. Сполохи, свирепые молнии, клекочущее кипение плавящихся камней. Парящий в воздухе над огненным кошмаром островок тверди. Тончайший сверкающий мост, начинающийся от узенького карниза, где стою я. Рекце достиг середины качающегося моста и замер, ухватившись свободной левой рукой за невидимые перила. Высокая черная тень - единственная тень в огненном царстве - стоящая на островке. За спиной у Тени огромные сложенные крылья. Впрочем, я могу и ошибаться. Я ведь понятия не имею как, собственно, выглядит Дагот Ур, падший Глава Шестого Дома. Однажды Рекце проснулся с диким воплем - ему приснился кошмар о приходе Дагота. Рекце бормотал о тысячах тысяч мертвецов, о пустых городах и ставших гекатомбами руинах Морнхолда. О том, что ему зашили рот и он не может кричать от леденящего ужаса. Голос хозяина подземелий звучен и прекрасен. Он звенит чистейшей бронзой, льется весенним ручьем и завораживает, как песня морской сирены. Он без труда заполняет огромную пещеру, и рев ненасытного огня смиряется перед ним. - Ты пришел, - ликующе поет Тень. Лохматые языки свирепого пламени взлетают к самому потолку огромной пещеры. - Ты вернулся ко мне! Через столько мучительных лет одиночества ты вернулся ко мне! Моя жизнь, мое дыхание! Зачем ты обманул меня? Я обещал тебе весь мир, я верил твоим клятвам любви, а ты предал меня и бросил на растерзание! Прости, мне пришлось убить тебя. Я сожалею. Все эти долгие годы я сожалею. Зачем ты прячешься? Думаешь, я не узнал тебя в этом смертном облике? Доспехи, одежда и былая плоть Рекце осыпаются роем огненных искр. Уцелели только латная перчатка и молот-чекан. Обнаженная светлая фигура бесстрашно раскачивается над пропастью. Делает шаг. Другой. Всходит на летающий островок. - Мой, навсегда мой! - грохочет Тень. Крылья распахиваются двумя полотнищами мрака, заключая пришедшего в объятия. Черное и белое сливаются воедино, подземный огонь облекает их в пурпур и жидкое золото. - Освободи меня! Выполни обещанное! Мир ждет нас!.. - Да, - спокойно и буднично отвечает Возрожденный. - Да. Время настало. Даже до бестолкового гуара дошло бы, что божественные планы катятся наперекосяк. Нереварин вовсе не собирается убивать или развоплощать давнего врага Морровинда, а преспокойно обнимается с ним. Гонимые и презираемые Жрецы-Отступники вещали совершеннейшую истину. Лихая парочка, Поверженный и Возрожденный, провела всех, осуществив собственный замысел. Им потребовалось пять сотен лет, но они добились своего. Корпрус отметил того единственного, кого желал опознать Дагот Ур. Былые враги-соперники-любовники стоят посреди ликующей огненной круговерти. Их пальцы сплетаются, лица все ближе и ближе, губы встречаются в долгом поцелуе. Эта любовь уничтожит мир. Ночные кошмары станут явью. Но что разлученным и воссоединившимся до таких мелочей! Они добились своего, и черная Тень победно склоняется над запрокинутым лицом светловолосого Неревара. Наверное, Триумвират бьется головой о стену от отчаяния. Дворец Вивека и морнхольский Храм Альмалексии идут глубокими трещинами, над Пепельной Горой встает пламенное облако. Морровинд паникует и сходит с ума. Орды чудовищ вылезают из каждой трещины в склонах Горы и лавиной катятся вниз. Стена содрогается, ее вершина становится неровной, оплывает, как воск над огнем. Крепость Вечной Стражи рассыпается грудой обломков и, шагая по трупам последних Дозорных, порождения Дагота устремляются вперед. Они голодны и свирепы, они не ведают ни жалости, ни сомнений. Только желание убивать и разрушать. В наполненной багровым заревом пещере Тьма ласкает Свет, и тот покорно изгибается под жадными прикосновениями. Черные крылья вздымаются, я отчетливо различаю два страстно прильнувших друг к другу обнаженных тела. Эбонитовое и цвета жемчуга. Забытую Высшими Силами хаджитку рыжей масти абсолютно не волновала участь гибнущего мира. Меня кидало в бешенство одержимых кровью памаров иное. Никто не имеет права лапать Рекце! Моего Рекце! Кем бы он не воображал себя, в кого бы не перевоплотился - он мой! Только мой! Он моя звезда, мое горе и счастье! Я не отдам его никому! Человек и даже эльф не сумели бы так лихо пронестись по шаткому мостику. Но я - х