— Прости также и за то, — снова заговорил он, — что предложил глоток воды. Я не имел на это права: ведь ты теперь не только голодаешь, но и отказываешься от воды. — Он пожал плечами.
На этот раз Лилиана отреагировала на его слова — метнула быстрый, нетерпеливый взгляд: уйдешь ты наконец, оставишь меня в покое?
— Ни на чью снисходительность я не рассчитываю, не думай, — заверил он. И добавил: — Отлично знаю: дни мои сочтены. Русские стремительно приближаются, и ваши здесь, понимая это, постепенно переходят в наступление. Вчера во время торжественной службы в соборе взорвался один из светильников — погибло несколько офицеров. Надеюсь, это послужит тебе утешением после боли, причиненной Кранцем. Хотя он, собственно, поставлен тут не из-за вас — чтоб контролировать мои поступки. Поэтому я и сам толком не знаю, от чьей руки погибну: вашей или его…
Лилиана внезапно словно бы поднялась на высокой-высокой волне, которая билась сейчас в каждой клеточке ее тела и вливала в него силы, уверенность в себе… Хотелось натянуть на голову одеяло, чтоб не показать ему переполнявшей душу радости.
— Я ничего и не жду, никаких благоприятных обстоятельств, — по-прежнему доносились обрывки фраз. — И если бы по какой-то мистике они создались, все равно бы отказался… К тебе скоро должна прийти мать — согласна повидаться с нею? Мне нужно знать, давать ли пропуск… Быть может, не хочется?
Девушка приподнялась, но тут же повалилась на койку. Снова натянула на голову одеяло, чтоб не растерять ни капельки тепла, влившегося в душу, чтоб чувствовать его как можно дольше. "Взорвался светильник", "Русские стремительно наступают"… Не растерять, ни капельки!
— Если ты все-таки захочешь повидаться с госпожой Эльвирой Дангэт-Ковальской… — раздавался где-то далеко голос Кыржэ, — то крикни надзирателю, пусть позовет меня. Искать следует в камере Тома Улму.
"Что-о?"
Одеяло соскользнуло с койки, точно его унесло ветром. Иначе она бы задохнулась… Хоть бы только не заметил волнения! Смотри — остановился, делает вид, будто вспомнил что-то и теперь должен сообщить…
— Видишь ли… — снова начал он разматывать очередной бесконечный клубок, — нам сообщили только прозвище: Кудрявый. Ну, и кое-какие подробности. Их вполне хватило, чтобы попал в силки. И, что бы ты думала, он сделал? Остригся! Сбрил бороду! Успели предупредить, это ясно. Теперь нужно ждать, пока волосы отрастут, проверить, в самом ли деле вьются…
Эксперт вышел, погруженный в раздумья, похоже забыв о том, где находится и с кем разговаривает.
У Лилианы перехватило дыхание. Заметив на полочке стакан, забытый Кыржэ, она схватила его и одним глотком выпила остававшуюся там воду.
— Пожалуйста, пусть мама придет на свидание! Пусть обязательно придет!
Но Кыржэ не слышал ее — тяжелая железная дверь уже захлопнулась за ним. Что можно было сделать? Только упросить маму… Другим путем передать что-либо на волю невозможно.
Она поднялась с постели, прислонилась щекой к холодному железу двери. Крикнула:
— Надзиратель! Надзиратель!
Но у нее задрожал голос, стали подкашиваться ноги. Повалившись на пол, она даже не смогла запахнуть на теле халат.
Кудрявый… Только она так называла его… открыв тайну одному-единственному человеку. Человеку? Нужно поскорее подняться с пола.
Эксперт-криминалист проходит по длинному однообразному коридору, освещенному ломаными лучами солнца, — кто знает, сколько препятствий пришлось им преодолеть, прежде чем заглянуть сюда… Он шел, отмечая глазами двери камер, наплывавших с каждым его шагом, скользя взглядом по замкам и глазкам на серой стальной обшивке дверей…
На пути ему повстречался Дан Фурникэ, удрученный, с низко опущенной головой. Его сопровождал надзиратель. Парень не заметил эксперта, и тот сам взял его за локоть. Они отошли в сторону.
— Господин Кыржэ, умоляю вас…
— Я догадываюсь, мой юный коллега, о чем ты хочешь просить меня, но не могу исполнить просьбу. На этот раз — не могу. С минуты на минуту должна прийти ее мать, поэтому не будем сейчас беспокоить… Пусть дождется свидания.
— Хотя бы на минуту. Только взглянуть… Дело носит такой характер… в общем, не могу даже объяснить…
— Это не в твоих интересах. По правде говоря, и не в моих. Сейчас она доведена до такого состояния! Ты же, сознательно или бессознательно, можешь спутать карты — у девушки очень хрупкая, доверчивая натура. Кроме того, за каждым нашим шагом следит этот старый волк Кранц. Ты сам знаешь, что ему не так уж много нужно, в особенности когда речь идет о тебе. Прекрасно понимает, что с душком, не очень устойчив… Давно подозревает, что вся эта история с Тома Улму — не более как фарс, фикция. Поскольку ты — единственный источник, из которого поступили сведения о Кудрявом… Неужели не догадываешься? Иными словами: ты подсунул нам другого человека, с целью скрыть следы истинного Тома Улму. Дошло до того, что дело Лилианы, которую он объявил "святой девой", тоже может обернуться против тебя. Поэтому советую остерегаться, не попадаться ему на глаза.